Выбрать главу

— Немцев бьют под Москвой, фашисты отброшены, окружены, огромные трофеи, тысячи пленных. Передай по цепочке…

Боец радостно улыбается, настроение сразу поднимается, крепче сжимается оружие. Он отвечает на дружеское пожатие руки, кивает головой: все, мол, понял, передам дальше… И выбрав момент, выкрикивает на ухо соседу радостную новость.

Гремят артиллерийские залпы, непрестанно ухают минометы, бойцы прижались к земле в ожидании сигнала к дальнейшему наступлению. Ничего, казалось, не изменилось вокруг, но вся рота уже знает о разгроме немцев под Москвой, и с новыми силами, с удесятеренным порывом и с еще большей уверенностью пойдут красноармейцы на врага и будут бить его «как под Москвой»…

Для бесед с бойцами широко использовались газеты 4-й и 7-й армий («В бой за Родину!» и «Во славу Родины»), и прежде всего страницы «Правды», «Красной звезды». Зачитывались и пересказывались гневные публицистические выступления Эренбурга, Шолохова, Алексея Толстого, международные обзоры, статьи, очерки с Урала, Средней Азии, Казахстана.

В записной книжке обведено красным карандашом: «Это было в октябре 1919 года». Имелась в виду замечательная статья в «Правде» под таким названием. Автор ее, один из старейших революционеров-ленинцев, Емельян Ярославский сравнивал трудные дни осени и зимы 1941 года с 1919 годом. Он писал:

«В напряженных боях, в грозной обстановке пылавшей всюду гражданской войны, в холоде и голоде билась Красная Армия против врагов осенью 1919 года. И все же враг был разбит на всех фронтах — победа осталась за советским народом».

Читая эту статью, сравнивали нашу страну сороковых годов с разрушенной и отсталой Россией 1919 года, нашу советскую армию с только нарождавшейся, голодной, необутой, почти не вооруженной Красной Армией 1919 года. Вывод был один: мы победили тогда, мы безусловно победим в этой войне, живы, неодолимы революционные традиции, развитые и окрепшие за десятилетия советского строя.

И вслед другая запись: «Мсти, боец!». Читают и даже поют, переписывают вместе с «Жди меня» Симонова. Размножают, как листовку».

В армейской газете «Во славу Родины» было напечатано стихотворение красноармейца Степана Загоруйко «Мсти, боец!». Он писал его в перерыве между боями и, пересылая стихи через полевую почту в обычном самодельном солдатском конверте-треугольнике, не был уверен, дойдут ли они по адресу, доведется ли увидеть их на страницах газеты: солдат всегда под огнем… Но стихи были напечатаны и так пришлись по сердцу фронтовикам, что сразу же пошли по рукам. Мы размножали на пишущих машинках эти взволнованные строки, написанные красноармейцем. И политруки читали их перед боем, и солдаты повторяли про себя как клятву:

Клянись, что ты врагам не дашь прощенья! Что беспощаден будет час отмщенья!..

Я сохранил эту выцветшую от времени армейскую газету, привожу здесь текст этого стихотворения и думаю, что Константин Симонов не будет в претензии за то, что его известнейшее «Жди меня» делило на нашем участке фронта популярность со скромными стихами красноармейца Степана Загоруйко,

Мсти, боец! Не сон в ночи приходит к изголовью — Мой край родной, стоишь ты предо мной. Поля горячею политы кровью, Поля, заросшие травой… Где зеленью дышали нивы И пестрыми разливами цветов, Где песни пели мы о юности счастливой, О радости труда, о тишине садов… Где дом родной встречал нас теплой лаской, Где ветви яблонь гнулись на крыльцо, — Там пламя рвется в дикой, злобной пляске, Там слышен горький стон отцов. Там никого не видно средь села. А где был сад — осталось пепелище. И чей-то дом, что подожжен вчера, Еще дымит, похожий на кладбище. Ты видишь ли все это, друг-боец? Клянись, что ты врагам не дашь прощенья! Что беспощаден будет час отмщенья, Как лезвие штыка, как пули огненный свинец!

«Но все-таки… все-таки впереди огни!»

О чем скажет сегодня эта странная как-будто пометка в записной книжке с припиской: «Огоньки» — Короленко»? Но вот нахожу среди скромных памятных реликвий тихвинской поры изветшавший листок календаря и сразу вспоминаю… На обороте календарного листка напечатан отрывок «Огоньки». Да, помню, как любил читать вслух эти строки наш самый старый и уважаемый комиссар Мартыненко в политотдельской землянке и как гремел при этом его густой, «шаляпинский» бас:

— Да-да! И старика Короленко можно взять на вооружение, Видишь, бойцы пали духом, прочти им с чувством «Огоньки» — посветлеют. Сам пробовал не раз — доходит!..