— Чем тебе не нравится начать прямо сейчас? Можешь начать в любое время дня, знаешь ли.
— Наверное.
Вслед за Арлин Бонни прошла к окну ее спальни, и они вместе глянули в него на площадку перед домом, на залитую лунным светом рухлядь всего, что когда-то казалось стоящим чего угодно. Почти как будто Арлин, которой никогда не удавалось подыскать нужные слова, показала Бонни, в чем загвоздка. Призрак. Словно бы сказала: «Если б тебя осаждали привидения вроде этого, кто скажет, намного ли бы ты управилась лучше?»
Бонни неспешно кивнула.
— Слышишь те деревья? — спросила Арлин.
— А что с ними?
— Они поют мне по ночам. До того чисто и просто, что я больше спать не могу. Песни Рики. Неужто не слышишь? Клянусь, до того как этот чертов грузовик вернулся домой, они этих песен никогда не пели. Пели что-то такое, наверное. Но не эти песни.
— Деточка, это просто ветер.
— Для тебя, может, и ветер.
Бонни уложила ее в постель:
— Завтра утром приду тебя проведать.
— А-а, я прямо тут и буду.
И Бонни оставила ее один на один со всем этим пением.
Спустя немного времени, Арлин встала. Решилась заглянуть к Тревору в комнату. Села на край кровати и убрала с его лба завитки черных кудрей.
— Мам, ты в порядке? — Он не отрешился от сна, слова прозвучали, словно он заполнял ими в себе какое-то пространство, где все было отведено заботе о ее благополучии.
— Ты единственная благодать, какую я сотворила в жизни. — Это она ему твердила много раз.
— Да ну, мам. — Так он всегда говорил в ответ.
Когда она ушла, он все еще лежал с открытыми глазами. Словно, может, и он слышал то пение.
Иногда я думаю, что мой отец никогда не был во Вьетнаме. Даже не пойму, с чего я такое думаю. Просто думаю.
Отец Джо был во Вьетнаме, всякие истории рассказывает. И сразу видишь, по одним только расссказам, что он и в самом деле там был.
Мой отец, думаю, если иногда и рассказывает о чем, так о том, что, как он считает, может заставить людей гордиться им или пожалеть его.
Мама жалеет его, потому что он был во Вьетнаме. И говорит, ничего странного, что у него расстройства бывают. Так что я не говорю ей, что думаю, что, может, он никогда там и не был.
М-р Сент-Клер такой крутой. Мне все равно, что Арни болтает. Я думаю, он классный, и я так классно поработаю с тем заданием, что м-р Сент-Клер не сможет не поверить в это.
Глава третья. Джерри
Ночь он провел в контейнере для мусора за магазином автозапчастей, и двух кварталов не будет от места, где он намеревался быть в девять часов утра. Даже во сне грезились какие-то надежды. Их ему уже стало порядком недоставать. Зато, когда проснулся, вся эта канитель сильно смахивала для него на какое-то собеседование, чтоб на работу принять. От возможности получить ее с желудком творилось что-то странное. Будто где-то внутри у него сидело знание, как все будет. Точно так, как и много раз раньше. Вот-вот еще немного, только за угол повернуть… только-только — и из кончиков пальцев выскальзывает. Очередь, которая вдруг обрывается в одном-двух стоящих перед ним.
А когда он первый раз прочитал, такая благодать в душе поднялась. Он и еще раз перечитал.
В кармане рубахи лежала, свернутая. Шрифт газетный расплылся от пота его рук. Помялась. Но все равно прочесть можно.
БЕСПЛАТНО ДЕНЬГИ И ДРУГАЯ ПОМОЩЬ ТОМУ, КОМУ НЕ ПОВЕЗЛО. ПРИХОДИТЕ НА ПЕРЕКРЕСТОК АВТОСТРАДЫ И ЭЛЬ-КАМИНО-РЕАЛ. В СУББОТУ УТРОМ, В 9:00.
Впрочем, ощущения вновь не появилось.
Оно, это ощущение, в нем все время сидело, будто что-бы-ни-было-там-на-небеси («что-бы-ни-было», это потому, что словечки типа «Бог» злили его) смотрело прямо на него, когда что-то говорилось. Или, как в этот раз, читалось. И, может, оттого, что не было больше такого ощущения, может, потому-то он дошел до такого, потому и пал так низко.
Когда небеса и то, что на них, не ведают о твоем существовании, что тебе остается? Лишь этот треклятый мир, часть которого у тебя прямо под носом, и в нем обещания или смысла не больше, чем ты видишь. Не больше, чем ты за свой день сделал.
А он больше почти ничего не делал, кроме повторения одного и того же, необходимого. Заполучить в руки сколько-то денег, потратить их все в одном месте.
Он не в силах вернуть тот смысл. Вот и сейчас, прочел это объявленьице и понял, что прорва других тоже, верно, его прочли. И стоять ему в длинной очереди.
Но все равно он отправился.
Поглядел в витрину магазина запчастей, увидел, что всего половина восьмого. Но все равно отправился торчать на перекрестке, как будто образуется настоящая очередь и ему надо занять в ней место пораньше.