Время шло, а мы принимались обсуждать то, о чем уже говорили. Снова и снова. Но мне все равно нравилось. Вскоре она уехала домой. Только ночь сделалась как бы… другой. Будто бы… не такой… знаете ли… холодной. Или что-то в этом духе.
В девять тридцать он получил чек с зарплатой. Работать в тот день было не надо и на следующий день тоже. Так что чек он отнес в банк.
Получил на руки больше сотни долларов наличными.
Пришла пора купить ботинки.
Он постоял на автобусной остановке. Слишком долго. Но день был чудесный. Можно было пешочком пройтись до «Кмарта»[10]. Прогуляться со всеми деньгами, с толстой пачкой в кармане. Он все это заработал! Полностью новый день. Кометы в ночи, кто знает?
Потом он зашагал мимо «Стэнлиз», маленького бара, который когда-то ему нравился. Подумал, чудесно было бы пива выпить. Отличный день, полный карман денег. Если нельзя минуточку попраздновать, тогда зачем? Тогда для чего это все?
И он был прав. Пошло и в самом деле чудесно.
К тому же пару ребят увидел. Кого знал, когда еще крепко на ногах стоял. А теперь вот опять на них наткнулся. И им незачем знать про него что-то другое. Им хотелось узнать, куда это он пропал. В Сан-Франциско, сказал Джерри, потому что ему всегда хотелось попасть туда.
Заказал ребятам по пиву, чтоб знали, что он может себе это позволить. Так что они видели, как он вытащил из кармана пачку, как лихо развернул ее. Заказал еще по одному, чтоб они видели, что спешить ему некуда. Не было такого места, где ему на самом деле надо было быть.
Да, сэр. Точняк – новые времена.
Они сыграли партию-другую в бильярд, на деньги. Потом один из них позвонил Тито, прежнему их приятелю. Сообщили, что Джерри при бабках. «Кати сюда», – сказали.
Он прикатил. Кое с каким товаром.
Сказал Джерри:
– Знаю, ты ищешь, где бы купить. Только не говори мне, что вкус к дури потерял.
– Больше никогда, – ответил Джерри.
– Ой, да ладно.
Они еще поиграли на бильярде. Остальные трое отправились в туалет – ширнуться. Показалось, что так нечестно. Они могут, а он нет, какая тут честность?
Какой, я говорю, прок на самом-то деле? Почему весь новый мир сплошь опутан правилами? Что, даже душевно почувствовать себя нельзя? Да бери, что хочешь! Вот и выпил он еще пива, а Тито тут как раз и вернулся. Джерри сказал, мол, разве что косячок за десятку. Большой беды не выйдет. Не так-то и много, чтобы на ботинки не осталось.
День был выходной. В конце концов. Пришлось шприц у Тито одолжить, своего не было. Не подозревал, до чего ж не хватало этого маленького жала, жала иглы, пока опять не почувствовал его.
Потом настала пора закрывать заведение. Это как так? Только что, минуту назад, вчерашнее утро было. Что за день сейчас?
Потом, позже, целый день в «Стэнлиз» просидел, кофе пил. Уже голодный, со щетиной на лице. Мутило. Чувствовал себя отвратно.
Завтрак был бы очень кстати. Но купить не на что: последнее потратил на чашку кофе.
Дважды залезал глубоко в карманы, да что толку-то? Те деньги, что были, все вышли.
Глава 6
Рубен
В понедельник утром, зайдя в класс, он увидел, что Тревор уже там. Сел на первый ряд, чего раньше никогда не делал. Они обменялись короткими взглядами, и Рубен почувствовал: мальчика тянет на разговор.
– Тревор, что у тебя на уме?
– Мистер Сент-Клер! Вы женаты?
– Нет. Не женат.
– И никогда не жалели, что не женаты?
Рубену припомнилась мать Тревора, стоящая у него в классе, припомнилось сказанное ею, когда он заметил, что ее сын очень честен и прям: «Да-а, он весь из себя такой, правильно. Только вы так говорите, будто это добродетель». Вообще-то Рубен частенько вспоминал мать Тревора. Самым неожиданным образом, вне всякой видимой связи она вторгалась в память. Таким же грозовым облачком, каким однажды утром залетела к нему в кабинет.
– Это трудный для ответа вопрос, Тревор. Я имею в виду, что есть брак и брак.
– Как это?
– Есть браки хорошие и плохие.
– Вы хотите иногда, чтоб у вас был хороший?
– Ладно, сдаюсь. Ты это все к чему?
– Ни к чему. Просто спрашиваю.
В класс забрела Мэри Энн Телмин. Ничего удивительного, что она тоже заявилась с утра пораньше. Девочка была единственной из остальных учеников, которая, Рубен был уверен, возьмется за выполнение задания, поскольку как-то после уроков она осталась и долго-долго расписывала свою затею. Переработка отходов. Девочка она симпатичная и смышленая, пользовалась успехом, белокожая и очень способная, заводила в любой группе поддержки. Рубен старался относиться к ней без всякой предвзятости. Однако в ее отношении к предмету, который вел учитель, и к заданию, похоже, недоставало искренности, зато хватало показухи, что напоминало ему: работа Тревора оставалась тайной. И, может статься, разумной тайной. «Заплати другому». Ему стоило бы порасспросить об этом, пока остальные ученики не собрались, но любопытство Тревора сбило его с толку.