О постоялице двадцать второй квартиры у бессы сложилось крайне странное мнение. Почему-то во время ночных встреч с Архой мистрис Затра была уверена, что лекарка подвизалась на ниве продажной любви. Да еще и клиентов табунами водила в ее приличный дом. Но эта убежденность нисколько не мешала хозяйке то и дело заглядывать к ведунье «на огонек», без стеснения и всякой оплаты принимая растирания от застарелого радикулита.
Но на этот раз Архе удалось прошмыгнуть в квартиру, не ставя в известность весь район Висельников о своем не слишком праведном поведении. Наверное, ее спасло то, что на дворе ночь стояла. И мистрис Затра давно и мирно посапывала под бочком у своего тихого, напрочь задавленного авторитетом жены, супруга. Но, только закрыв за собой дверь и привалившись к ней спиной, ведунья вздохнула свободно.
На ужин и даже просто на кружку горячего чая сил уже не оставалось. Хотя чаю хотелось смертельно. Но в выборе между умыванием теплой водой и вливанием ее внутрь, победила природная брезгливость. Иногда Арха сама себя проклинала за собственную нежность. Но ей действительно легче было лечь спать с пустым желудком и промерзшей до костей, чем грязной.
Поэтому, стянув кое-как с озябших ног насквозь промерзшие ботинки, она проковыляла к дровяной плите, служившей единственным источником тепла в крохотной квартирке. Охая, как старая бабка и хватаясь за ноющую поясницу, ведунья разожгла огонь, и поставила на чугунную конфорку кружку с водой. Ее чайник пал смертью храбрых еще пару месяцев назад, прогорев насквозь. А новый купить было недосуг, да и денег жалко.
Присев на табурет, и протянув ноги к огню, девушка уже через пять минут почувствовала, что засыпает. Она ничего и не имела бы против такого поворота. Только вот кожа на руках, за день изъеденная щелоком мыла до язвочек, зудела. Конечно, вода еще и нагреться не успела, но дольше ждать сил просто не было.
К счастью, старый умывальник в страшных черных потеках растрескавшейся эмали висел сбоку от плиты. Поэтому Арха просто пододвинулась к нему вместе с табуреткой. Кое-как, наливая прохладную воду в сложенную горстью ладонь, умылась, экономя драгоценную жидкость. И все еще смутно надеясь, что ее хватит хотя бы на маленькую чашечку чая.
Не хватило, естественно. Заглянув в кружку, на дне которой плескались какие-то неубедительные остатки, гордая ведунья почувствовала, что готова разреветься. Она зажмурилась и вцепилась в край раковины, словно упасть боялась.
- Разве это нормально, если некому даже чая приготовить? - пробормотала она, ткнувшись лбом в руки. Слезы все-таки закапали, хоть она и стискивала зубы, что сил было. Может поэтому и закапали? - Мать! Пожалуйста, я так устала! Ну, пусть хоть кто-нибудь... Я не о безумной любви прошу! Только пусть кто-нибудь рядом будет.
Арха замерла, прислушиваясь, слово действительно ответа ждала.
Никто ей, конечно, не ответил. Только в печи громко треснуло прогоревшее полено. Лекарка выпрямилась, сердито утерев слезы кулаком и швырнув ни в чем неповинную кружку в раковину. Встала, отпихнув ногой табуретку, и уставилась на собственное отражение в отколотом с одного краю зеркале.
- Зачем просила? Мать дает только жизнь. Она может помочь, но судьба от нее не зависит! - нравоучительно, передразнивая кого-то неведомого, но явно занудного, высказала она собственному отражению. - Да и чего просила, спрашивается? Кошку что ли Богиня послать должна была? Могла и сама на улице подобрать...
Зеркало молчало, равнодушно демонстрируя чернокожую физиономию с зареванными желтыми глазищами. Арха поморщилась - физиономия ей активно не нравилась. Отражение сделало то же самое - ему не нравилась Арха.
То, что внешностью ее Мать обидела, ведунья поняла еще пять лет назад, когда перебралась в столицу. В родной деревне на нее, конечно, посматривали с жалостью. Но, все же, общее мнение было если и не лестным, то и не слишком обидным. Что-то вроде: «Ну и что? Зато ведунья и хозяйка, наверное, хорошая».
А в Ахаре до девушки быстро донесли, что симпатичных полукровок не бывает по определению. При должном везении даже бесса могла понравиться демону. А вот метиска никому, никогда привлекательной не покажется. Потому что кровь порченная. Нет, для определенных утех и она сгодится. Спать-то допустимо с кем только прихотнется. А вот рожать нужно только от своих.
Хотя на чистокровного шавера Арха смахивала сильно. Человеческая кровь, доставшаяся от родной мамочки, только разбавила папочкину наследственность. Пожалуй, от человеческих предков она только зубы неизмененными и унаследовала.