Ну, и я, само собой…
Яська звонила каждый день по видеосвязи, довольная, перепачканная малиной и смородиной, исцарапанная крыжовником и счастливая.
У моего непосредственного начальства, которому я все же оставила дочь на время поездки, решив не таскать ребенка по длинным экскурсионным маршрутам, трое детей, младший как раз ее возраста, так что дочь все эти дни вообще не скучала.
А вот я скучала, и дико, потому что это первый раз, когда мы так надолго разлучались, и ощущение постоянной, ничем не заполняемой пустоты тревожило и бесило.
Хорошо, что рефлексировать на эту тему времени не было, постоянно в делах, в беготне, в заботах. Дети же, ни на мгновение не расслабишься. Чуть зазевалась, а они уже в кунсткамере экспонаты трогают… Или в Эрмитаже за ограждение пролезут и пальчиком рамочку потрут… Глаз да глаз, короче говоря. И это хорошо, это спасало. А то бы от тоски по дочери на стену полезла.
Но все закачивается, закончилась и моя экскурсия… Завтра домой. Спасибо Горелому, устроил детям праздник… И даже, получается, без особых целей. Молодец какой… Конечно, на самом деле, благодарить его я за это не планирую, но сама суть…
Вообще, Горелый как-то с другой стороны для меня открылся. И это не потому, что мы с ним трахнулись разок на лоне природы.
Нет, просто за время что он находился в деревне, я наслушалась много всего про нового владельца “дома олигарха”, как звали тот недострой, что он купил.
И говорили о Горелом исключительно в почтительном тоне, с уважением и без этого обычного пренебрежительного отношения наших деревенских людей к приблудившимся толстосумам, пытающимся впечатлить лапотников бабками.
У нас народ много говорит, многому верит на слово, а уж теории различных заговоров и слухи умеет растить просто в геометрической прогрессии. Но, при всем этом, глаза имеет ясные и видит, когда человек просто болтает, а когда реально делает. Горелый делал.
И это видели все.
И я тоже, кстати.
Это вообще не значило, что я посмотрю на него более…м-м-м… лояльно и, быть может, еще раз позволю то, что позволила, но… Вдруг, он не так уж и плох?
Коровник, вон, помог достроить и, говорят, чисто как спонсор. И новый асфальт в на въезд и выезд тоже проплатил. А еще этот агрохолдинг, о котором вся деревня гудит… Это же новые места рабочие, движение, жизнь… Если он все это делает, только чтоб забраться в мою кровать, но надо на всякий случай дома ее осмотреть с пристрастием. Вдруг, там ножки из чистого золота, блин?
Потому что никаких других причин, чтоб с такой яростью добиваться моего внимания, когда уже поимел так, как только хотел, как обещал, кстати, в первый же день нашей встречи, я не вижу. Это уже никакая не месть, блин. Это чистой воды помешательство.
В принципе, я бы не удивилась, узнав, что Горелый слегка не в себе, и, может, даже не слегка, хотя впечатления полностью умалишенного он не производит.
Маньяка — это да.
Но не свихнувшегося.
Поймав себя на том, что как-то слишком много думаю про этого придурка, я прихожу в себя и даже отважно пытаюсь стянуть в ног обувь.
Салатовые кроссы испачканы сбоку чем-то черным. Это на второе, что ли, во что-то впечаталась?
Изучаю задумчиво непонятного происхождения черный мазок сбоку, и не замечаю, что дверь, оставленная мною полуоткрытой исключительно по причине невероятной заебанности, распахивается.
— Ну, привет, прокурорша… — хриплый голос раздается над головой, заставляя подпрыгнуть на месте и выронить кроссовку.
Я оторопело смотрю на возвышающегося надо мной Горелого, пару мгновений изучаю его разбойную бородатую рожу, и в первое мгновение почему-то кажется, что он — плод моих фантазий. Не может же такого быть, чтоб реально он тут был? Вот тебе и визуализация чувственных идей, как в том фильме про Калиостро…
Но Горелый, усмехнувшись моему ошеломлению, захлопывает дверь и тут же доказывает, что он — не призрак.
Потому что призраки целовать не умеют.
Глава 20
Когда Горелый шел в номер прокурорши, вообще не думал, что именно будет делать там, о чем говорить, как оправдывать свое появление. Особенно после тех слов, которые так четко и даже красиво (аж самому понравилось) выдал при их последней встрече в школе.
Он просто как-то даже сам не заметил произошедшего. Не понял, каким образом оказался возле ее номера.
Словно время схлопнулось.
Вот только-только разговаривал с Чистым, уже порешав все дела и перейдя на совсем уж личное. Буквально секунду назад убеждал друга, некстати вляпавшегося в извечную ловушку всех сильных мужиков — женщину, не дурить и, если сильно хочется, просто брать свое, потому как возраст, сука, не позволяет растанцовываться. Сегодня ты тут и весь такой герой, а через минуту — оп, и все, финал, полтора метра под землей… Причем, почему-то сейчас эта конечность жизни ощущается куда как острее, чем в их лихую, бесшабашную молодость, когда вариант попасть под могильную плиту был гораздо вероятней по процентам… И их многочисленные друзья, смотрящие с зачетных, строгих могильных памятников, это подтверждали…
Но тогда жилось и не думалось почему-то ни о чем таком. Впереди, казалось, что-то такое будет крутое, что-то офигенное, невероятное. Надо только чуть-чуть подождать и поделать для этого всякие разные дела.
Из-за этого предвкушения будущей счастливой жизни, драйва от того, что все перло, все получалось так, как надо, стелилось, можно сказать, перед ним широкой дорогой, как-то легко прошла ссора с отцом, не принявшим его новой деятельности, предательство жены, отдаление сына…
Казалось, все будет, вот-вот!
Все наладится!
Жизнь шла, наверно, даже хорошо, успешно, Горелый зарывался в делах, деньгах и планах, иногда выныривал, чтоб встретиться с уже повзрослевшим и невыносимо похожим на своего деда сыном. У них даже взгляды были одинаковые. Холодные. Словно он, Горелый, своими поступками разочаровал их обоих.
Обычно после встреч таких у Горелого внутри подрывало все, что до этого тщательно зажималось, и в упорядоченную деловую жизнь врывались ночные клубы, шальные бабы и непонятные знакомые с их странными прожектами.
Правда, длилось это все обычно недолго: Чистый, как никогда соответствуя своему погонялу, вытаскивал из всех передряг, отмывал, откапывал, выкидывал из хаты Горелого всех приблудившихся баб и нахлебников на дармовую выпивку и бабки, и через пару дней все возвращалось на круги своя.
Горелый превращался в привычный всем окружающим бешеный локомотив, тараном прущий напролом и не видящий перед собой препятствий, а Чистый так же привычно вставал в кильватере и подчищал все, что наворотил его бешеный друг. Вместе они составляли идеальный тандем из всех возможных, и остановить их было нереально.
Правда, одной особо внимательной прокурорше это все же удалось…
Хотя, Горелый и за решеткой умудрялся делать дела, руководить процессом, радуясь развитию интернета и тому, что когда-то давно, еще в сопливом детстве, заступился за мелкого, смешного мальчишку, которого пиздили трое отморозков-третьеклассников.
Он тогда как раз возвращался с тренировки по боксу, задумчиво потирая саднящую скулу и радуясь весеннему деньку…
А мальчишка, мелкий, светловолосый, дрался один против троих. Отчаянно, по-волчьи скалясь. Он понимал, что проиграет, этот мальчишка, третьеклассники были теми еще конями. Но жесткий неуступчивый блеск в глазах говорил о том, что ляжет он, только если положат силой.
Горелый оценил это все и без размышлений вперся в драку, хотя отец запрещал такое, проводил длительные беседы о том, что он, первоклашка, которого уже тогда все звали Горелым, имеет преимущество перед другими, оружие, которое постоянно с ним. И потому не может им пользоваться против безоружных людей.
Горелый отчаянно вписался за мальчишку, которого до этого только пару раз видел в параллельном классе, раскидал всех нападавших, получил дополнительно по уже пострадавшей скуле…