— Мама, помешай сначала в печурке, — прервал ее Паоло, — а то она совсем погасла.
Мать взяла совок и тихонько поворошила пепел.
— От этого не станет теплее, — запротестовал сын.
— Жар надо сохранить для отца! Он, верно, совсем промок.
Паоло замолчал, но она забыла про сказку. Ей хотелось сидеть тихо, прислушиваясь, не пришел ли муж…
Каждый день она с нетерпением ждала возвращения мужа. Даже теперь, когда она устала от такой жизни. Она любила его. Ведь она вышла за него по любви, после того как они семь лет украдкой встречались и переписывались. Ее родственники были против их брака, потому что он ремесленник и работа у него сезонная, да к тому же «горячая голова». Но что принесли ей четырнадцать лет супружеской жизни? Нужду и лишения, которые росли с каждым днем, с рождением каждого нового ребенка. Всякий раз при очередной беременности она оправдывалась перед родственниками, словно была в чем-то виновата:
— Не могу же я отделаться от ребенка. Говорят, дети — это богатство. Будем надеяться. Я люблю детей. Сама я росла всегда одна. Червяк в земле и тот кормится, прокормимся как-нибудь и мы!
— Мама, а сказка?! — напомнила ей Джина. — Не то я пойду спать. Я хочу спать.
Ассунта крепче прижала к себе головку Рино и начала:
— Жили-были в одной стране, быть может, в такой же, как наша, мама, папа и пятилетний мальчик. Была зима, и стояли сильные холода. Топить было нечем, и мама засветло положила мальчика в постельку. «Так тебе будет теплее», — сказала она ему.
Она думала, что продержит мальчика в постельке до вечера, когда муж принесет им что-нибудь поесть. Случилось это в субботу. Муж ее работал батраком в поместье одного синьора, в тот день у него была получка.
Ассунта рассказывала сказку усталым голосом, как придется, не подбирая слова. Она окончила только три класса начальной школы, и речь ее была неправильной; иногда, пытаясь оправдать этот свой недостаток, она говорила, что за четырнадцать лет нужды и возни с детьми все перезабыла, а что прежде, в молодости, она говорила правильно и писала совсем без ошибок.
Но сейчас сказка не клеилась у нее совсем по другой причине. Она начала всерьез тревожиться за мужа. Не случилось ли с ним какого-нибудь несчастья? А что, если он с горя утопился? Ведь он ушел из дому в полном отчаянии.
— Я этого больше не вынесу, — сказала Ассунта, встав со стула. — С ума можно сойти! Что вам сказал отец? — обратилась она к сыновьям.
Марко понимал, что хотелось бы ей услышать, он и сам рад был бы успокоить ее, но смог лишь ответить:
— Ничего. Он не сказал нам ни слова.
— Только все ходил из угла в угол, — прибавил Паоло.
— Он злится! А чего он этим добьется?!
— Мама, а сказка? — захныкала Джина. — Я хочу спать. Или рассказывай, или уложи меня.
Ассунта тяжело вздохнула и стала рассказывать дальше:
— Человек вернулся домой без еды и без денег. Когда дошла до него очередь, хозяин ему ничего не дал. У хозяина кончились деньги. Он подозвал его и сказал: «Видишь, денег у меня больше нет. Очень жаль, но откуда же мне их взять? Потерпи. Я уплачу тебе на следующей неделе».
«Но ведь у меня дома сын и жена, им нечего есть!» — начал было объяснять человек.
«Не беда, — сказал хозяин, не слушая его. — На следующей неделе я отдам тебе все сполна. Не помрете вы за эти несколько дней». И прогнал его.
Марко, который хорошо знал эту сказку, подумал, что вот и дедушка Паоло тоже никогда не получает все деньги сполна в день получки, и мать, подсчитывая расходы, вечно корит его за это.
— Когда человек вернулся домой, — продолжала Ассунта, — и жена его увидела, что он не принес даже куска хлеба, она очень рассердилась.
«Почему ты позволяешь так с собой обходиться?! Никуда ты не годишься. Заработал, так пусть тебе платят. Булочник не дает нам больше хлеба. Угольщик больше не верит нам в долг. Мы сидим с мальчиком в холоде, без света, а ты даже не можешь получить те жалкие гроши, что заработал потом и кровью. Ну скажи, что нам теперь делать?!»
А тут еще мальчик заплакал и стал просить у матери есть.
«Слышишь? Он голоден! А что я ему скажу? Что я ему дам вместо хлеба? Да отвечай же!»
Бедному человеку стало стыдно. Он не знал, что ответить. Жена его была женщина не злая, и кричала она на него не понапрасну, ей было от чего прийти в отчаяние. Но ведь человек согласился подождать еще неделю только потому, что боялся потерять работу. Он подошел к сыну и долго-долго гладил его по головке, пока тот не уснул.
Ассунта замолчала и прислушалась. По-прежнему ни звука. Сердце у нее билось так сильно, что, казалось, вот-вот разорвется. Приложив руку к груди, она стала молиться пресвятой деве. Дети тоже несколько минут прислушивались. Потом Марко снова попросил разрешения сходить за отцом.