— Я знаю, где живет дон Фарина, пойду туда и спрошу, был ли папа у них и когда ушел… А может быть, встречу его на улице…
Но мать не разрешила ему и, чтобы дети не подумали, что она обеспокоена, продолжала сказку.
— Жена после ссоры с мужем разделась и легла в постель. Что было делать ему? Он тоже тихонько разделся, задул свечу и лег. Тем временем на улице пошел дождь и стало совсем холодно. Оба они никак не могли уснуть, но лежали молча. Прошло немного времени, как вдруг в дверь постучали. Один удар, второй, третий. «Кто там?!» — спросил человек, не поднимаясь с постели.
«Бездомный бедняк, — чуть слышно ответил кто-то. — Идет дождь, я озяб, не пустите ли вы меня переночевать?»
Жена сказала «нет» и не пошла открывать. Но человек, не обратив внимания на ее слова, встал, оделся и открыл дверь. За дверью стоял высокий худой старик с длинной белой бородой. Он весь промок, за плечами у него висела пустая котомка. Человек посмотрел на него и, поняв, что перед ним добрый христианин, впустил его.
«Ложись здесь, у двери, — сказал он ему. — У нас всего одна комната».
«Не беспокойтесь обо мне, спасибо, — ответил старик. — Господь воздаст вам за вашу доброту». Он снял свою котомку и положил ее на пол.
«Господь? — переспросила женщина. — Глух он к молитвам бедняков».
«Нет, не глух», — возразил старик. Свернув свою котомку, он положил ее вместо подушки у порога. Тем временем мальчик проснулся и опять заплакал. Отец подошел к нему, стал успокаивать.
«Какой хороший мальчик! — сказал старик. — А почему он плачет?»
«Молчи уж, коль тебя впустили! — закричала женщина. — Ложись-ка на пол и спи!»
«Он голоден, — ответил человек. — Хозяин не заплатил мне, и не на что было купить хлеба».
«Даже корки в дом не принес! — крикнула жена. — Ему невдомек, что нельзя заставлять ребенка голодать».
Выслушав все это, старик подумал немножко и сказал: «Бедняги, мне вас очень жаль. А хорошо ли вы посмотрели в буфете? Поищите получше. Может, и завалялся там какой кусок».
Человек заколебался, но жена его, не вставая с постели, крикнула: «Чего ты болтаешь, старик! Последний кусок мы с мальчиком съели еще в полдень. Ложись-ка ты спать подобру-поздорову. А то как бы я под горячую руку не наговорила тебе чего лишнего».
Но старик не сдавался. Через несколько минут он опять попросил:
«Попробуйте все же, добрые люди, чем вы рискуете? Велико милосердие божье. Попробуйте!»
Тогда человек послушался его. Он взял свечу, подошел к буфету, открыл его, и что же он видит? Хлеб, большой круглый хлеб, совсем еще теплый. Весил он, наверное, больше кило. Человек взял хлеб и показал его жене. Старик был очень рад и украдкой посмеивался.
«Ну вот видите!» — сказал он.
Не говоря ни слова, женщина встала, отрезала добрый ломоть хлеба и отнесла его мальчику, который сразу же принялся уплетать за обе щеки.
Ассунта замолчала. Ей почудился шум в прихожей, и она ждала, что сейчас там вспыхнет свет. Но в прихожей было по-прежнему темно, а дождь еще громче барабанил по ставням. Не желая верить, что ошиблась, Ассунта окликнула:
— Элиа, это ты?
— Никого нет, мама, — сказал Марко.
— Кажется, я схожу с ума! — со вздохом пробормотала она. — Скоро пробьет десять.
— Мама, а что потом? — спросила Джина. Она одна с интересом следила за рассказом.
— А потом, — начала было мать. Но ей трудно было говорить. Ей хотелось остаться одной и плакать; плакать навзрыд, кричать от боли. Теперь она была совершенно уверена, что с мужем случилось несчастье. Она понимала, что нужно что-то предпринять, встать, куда-то бежать, не обращая внимания на дождь, отправить мальчиков на поиски отца или же за помощью к знакомым; но у нее не было сил даже подняться со стула.
— Ну дальше, мама! — захныкала девочка.
— Замолчи! — раздался в темноте голос Паоло. — Как будто ты не знаешь, чем все кончится!
— Не знаю, — ответила Джина обиженно.
— Ну так вот, — продолжала мать, — мальчик стал уплетать хлеб, отец и мать тоже последовали его примеру. А старик, не спуская с них глаз, сказал:
«А почему, люди добрые, вы едите пустой хлеб?»
«А с чем, по-твоему, нам его есть? — строго спросила женщина, но уже не так сердито. — Миска из-под маслин давным-давно пуста, а сыру нет ни кусочка».
Но и на этот раз старик ничуть не обиделся. Как будто не заметив, что женщина злится, он опять попросил: