— Какие ещё романчики?
— Ну, которые я всю жизнь кропал.
— «Переплут и Бурмакин» что ли?
— И «Переплут», и «Ползком» и «Месть».
— Они на даче, кажется, валяются.
— Не может быть, — пошёл я за стремянкой, — они наверняка на антресолях.
На антресолях было пыльно и душно, зато время повернуло вспять, и я почувствовал себя на двадцать лет моложе, встретив старый эспандер и древнюю мобилу, очертаниями напоминающую пульт от телевизора. В глубине закромов лежало несколько папок, покрытых паутиной и пылью. Я сдул с них пыль, подняв целое аллергическое облако, и открыл первую папку.
Ползком
Сергей Михайлович Головастов упорно полз вперёд. Силы оставили его ещё час назад, но он с детства усвоил комиссарский лозунг: «Есть такое слово — надо»! Головастов выбрасывал вперёд левую руку и подволакивал правую ногу, потом делал наоборот, выдвигал правую «клешню» и отталкивался левой «ластой». Сантиметр за сантиметром, но Сергей Михайлович приближался к заветной цели. Его беспокоила левая рука, она совсем не хотела слушаться. Михалыч уже склонялся к мысли загребать только правой и перенести нагрузку на ноги. Они, слава Аллаху, пока ещё служили. Один раз ему показалось, что он заблудился. Тоска и смятение укутали Сергея Михайловича с головой, словно палач надел на него мешок, пахнущий мышами, накинул петлю и сейчас выбьет табуретку из-под ног. Но нет, Головастов был на верном пути. Ещё немного, ещё чуть чуть, и «золотой ключик» у него в кармане. Точнее — «золотая бочка». Ещё точнее — банка пива «золотая бочка».
Сергей Михайлович полз по собственной девятикомнатной квартире, расположенной в тихих переулках Арбата ко второму холодильнику, где должно было охлаждаться пиво, и проклинал злодейку судьбу.
— Я же долларовый мультимиллионер! — завопил в пустоту Головастов, — у меня денег куры не клюют! Почему же я ползаю по полу как обтруханный пехотинец?! Дайте мне моё пиво! Одну банку! Всего одну баночку пивка! Больше я у вас ничего не прошу!
В его квартире было два холодильника: один находился на кухне и оказался невыносимо пустым, второй молотил в прихожей, туда-то и держал путь неутомимый Головастов. Ему очень хотелось поправиться пивком и поговорить за жизнь, но собеседников не было, и тогда Сергей Михайлович решил общаться с паркетом. Он потёрся небритой щекой о дубовые досточки, потом ударил по ним кулаком и возмутился:
— Всю жизнь я хотел помогать талантливым детям, особенно тем, кто рубит в математике! Кто виноват, что не сбылись мои мечты?!
— Ты…ты…ты…, — ответило из глубины квартиры дурашливое эхо.
— Головастов решил больше не драть глотку, чтобы не нарываться на заслуженную критику и перешёл на лирический тон:
— Не бойся меня, я хороший. Хочешь, я по тебе буду только в тапочках ходить? И других заставлю! Клянусь! А чтобы в грязной обуви по тебе топтать — ни за что! Особенно весной, осенью и зимой, когда вся Москва утопает в грязи. Знаешь, я лето люблю. Наверное, как и ты. Только лето. А осень, весну и зиму ненавижу, — поставил дубовые плашки в известность Головастов, — интересно, что там у нас за бортом? Не знаешь? Я тоже не знаю. Будем надеяться, что июль или август.
Сергей Михайлович с надеждой посмотрел на окно. Но оно было задёрнуто плотной гардиной и Головастову осталось только гадать, какое время года на дворе. В голову грянул залп похмельной боли, и долларовый мультимиллионер снова взял воинственный тон:
— Я поднимусь! Я всегда поднимаюсь! — стал угрожать паркету Сергей Михайлович, — я встану! Я так встану, что ты ляжешь!
Паркет скромно промолчал.
— Ты ещё не знаешь, на что я способен! Я тебя на ламинат променяю! Запросто! Ты у меня в ногах валяться будешь и молить о пощаде!
Паркет боязливо затих и затаился. Головастов задумался о его дальнейшей судьбе. В конце концов, участь паркета была решена:
— Но я тебя никогда не прощу. Так и знай. Я тебя, деревяшка, покараю! Беспощадно!
Паркет возмущённо скрипнул. Это окончательно взбесило Сергея Михайловича:
— Ты думаешь, ты меня сломал?! Поставил на колени?! Заставил ползать на карачках?! Выкуси, паркетная образина!
Михалыч понял, что загнул. На колени ему не встать, а уж, чтобы ползать на карачках — об этом не может быть и речи. Только по-пластунски.
Когда-то Головастов организовал и возглавил крупнейшую в России торговую сеть по продаже дачного инвентаря, или писчебумажных принадлежностей, или продуктов животноводства. Какая разница? Он начинал дело по-настоящему с нуля, не имея ни высоких покровителей, ни криминальных завязок, обладая только светлой головой, заточенной под решение математических задач. Ему казалось, что бизнес в России, если особо не заморачиваться, представляет собой обыкновенную арифметическую задачку, где нужно выйти из пункта А с определённым товаром и попасть в пункт Б. И там этот товар продать. Желательно, чтобы по дороге не угробили, не посадили и не обобрали. Условия задачки просты и понятны — при минимальных вложениях получить максимальную прибыль. Его первые партнёры крутили пальцем у виска, считая, что «этот умный кролик» мгновенно сядет в лужу и разорится с его математическим подходом. Они действовали проверенными методами: заигрывали с властью, ложились под криминал и покупали людей на местах. А Головастов жил как будто в вакууме, не обращая внимания на российские реалии, решая свои уравнения с несколькими неизвестными. Через пять лет, выяснилось, что все, с кем он начинал, или сидят, или лежат: покоятся с миром на бескрайних российских кладбищах. А Михалыч, мало того, что ходит на своих двоих и процветает, так ещё ему и удалось выстроить под себя громадную империю. Всё складывалось настолько великолепно, что Сергей Михайлович принялся отмечать своё заслуженное счастье. Помпезные банкеты чередовались с корпоративами, походы в ресторан с партнёрами плавно перетекали в опустошительные набеги на офисный сейф, где хранились коньяк и водка элитного разлива. Когда Головастов насекомил учителем математики в средней школе и утром спешил на урок, ему было не до пьянства. Иногда, по праздникам, он мог себе позволить, да и то с оглядкой. А тут сам себе хозяин — гуляй, не хочу. Можно и, вообще, в холдинг не заглядывать, получай себе все новости по телефону и скайпу. Процесс-то всё равно движется в заданном направлении. Подчинённые мгновенно подхватили заданный боссом тренд и стали подгонять спиртное Головастову на дом.