— Бог не Афонька, карает потихоньку.
Через неделю Садовничий объехал всех поставщиков и командиров воинских частей. Скромно потупив глаза и пряча в губах змеиную усмешку, он поставил всех перед фактом, что Мазур ушёл в запой и выйдет из него к началу следующего тысячелетия. Поставщики и отцы командиры дико извинялись, посыпали голову порохом и «шрапнелью», предлагая в качестве компенсации увеличить Сашкин процент. Садовничий смотрел на них глазами невинно выпоротого ребёнка, однако повышение маржи благосклонно принимал.
Через полгода Сашка с Алиной рулили в Москву по делам, возле той же палатки толклась тощая, жалкая фигура Мазура. Даже по сутулой спине было видно, как его плющит.
— Да пусть хоть сдохнет! — вскипел Садовничий, нажимая на газ.
Барыши, так барыши
Тяжело жить в Москве, не имея крыши над головой. Потыркался Рома по друзьям и знакомым, потыркался, да и вернулся к Сошниковым. Жена и тёща, хлебнув независимой жизни, утихли и усердно занимались домашним хозяйством, Рома учительствовал, дочка росла. Тихоныч у себя на Сретенке неожиданно заскучал. Он часто перезванивался с Ромой и обсуждал разительные перемены, произошедшие с барынями:
— Что, и обед сами готовят? — интересовался тесть.
— За моё-моё.
— Что, и посуду за собой моют? — не верил Тихон Тихонович.
— Клянусь, — божился Рома.
— И бельё гладят?
— А как же.
— И даже твои рубашки? — тесть задал этот вопрос таким тоном, как будто гладить супругу рубашки в принципе невозможно.
— Ты не поверишь, они мне даже за пивом ходят.
Тесть был сражён наповал.
— А что же я тогда торчу здесь один, бобыль бобылём?
— Сам удивляюсь. Пора бы уж тебе, Тихоныч, возвращаться назад. Укрощение строптивых состоялось, даже дочка стала меня слушаться.
Сошников пораскинул мозгами, и по всему ему выходила дорога в родное стойло. Через неделю состоялось возвращение блудного отца домой, слёз было столько, что палас на полу не просыхал. Ещё через неделю Тихон Тихонович всерьёз озаботился сдачей наследственных хором. Он оказался на удивление разборчив. Всё ему было не так и не этак: то потенциальный квартирант «нечистоплотный и от него несёт козлом», то «у него глазки поросячьи», а то «борода веником». Не стоит даже и говорить, что арендная плата, предлагаемая будущими жильцами, была смехотворна мала. Сошников довёл до истерики с десяток риэлтеров и замучил дочку просьбами «прошарить Интернет» на предмет поиска нанимателей. Когда Рома уже решил, что тестева квартира останется навсегда в девках, проклюнулся интересный звонок. Тесть съездил на встречу и вернулся домой окрылённым.
— Нашёл! — закричал он с порога, напоминая старину Архимеда, обременённого столичной недвижимостью, — нашёл!
— Что ты нашёл? — охладила его пыл Клавдия Петровна.
— Квартиранта нашёл.
— Что за квартирант?
— Дипломат.
— Дипломат? — удивилась супруга.
— Ну, — не мог отдышаться от радости Тихон Тихонович, — я и говорю — работник посольства. Это тебе не наша голь перекатная. Серьёзный человек, при деньгах. Знаете, сколько он будет нам платить?
Жена, дочь, зять и внучка застыли в немом вопросе.
— Триста тысяч рублей в месяц!!!
— Сколько??? — жена, дочь и зять произнесли вопрос одновременно.
Даже внучку пробрало, она перестала капризничать и принялась покорно глотать манную кашу.
— Вот это барыши, так барыши, — ликовал Сошников, подняв вверх указательный палец и повторяя, — дипломат будет платить нам три-и-иста тысяч рублей в месяц.
— Триста тысяч, — ахнула супруга.
— Это же десять тысяч баксов, — быстро посчитала дочь.
— Ничего себе, — промямлил Рома.
— А что такое баксы? — влезла внучка.
— Теперь узнаешь, — пообещал очень довольный собой дедушка Тиша, — правда, он необычный дипломат.
— Что значит необычный?
— Негр. Из африканской страны Зимбабве.
— Негр будет снимать у нас квартиру? — расстроилась жена.
— Ты что, белого не мог найти? — возмутилась дочь.
— Расистки! — рассвирепел Тихоныч, — Сталина на вас нет! Дипломата зовут Мгамгба, он учился в институте имени Патриса Лумумбы. Он знаете, как русским языком владеет? Получше вас.
— Свободу Анджеле Дэвис, — поддержал его Рома, — свободу Нельсону Манделе. Нет расизму, ксенофобии и национализму, да политкорректности и толерантности. За десять тысяч гринов можно хоть инопланетянину хату сдавать.