Ну или все в Париже их знают.
Рядом с Аленом эффектная стройная женщина. У нее на голове шикарный серебристый боб, глаза подведены, ресницы накрашены в хорошем смысле ярко. Поверх ее черного платья блестящая накидка, и я не замечаю никаких украшений, кроме простого золотого кольца на ее левом безымянном пальце.
– Алекс, Кэролайн. Позвольте представить вам мою жену, – говорит Ален.
– Здравствуйте, – я пожимаю ее мягкую руку. Сабина улыбается и пожимает руку Алексу:
– Приятно познакомиться. Я наслышана о вас обоих. Ален очень хотел, чтобы я встретилась с вами сегодня вечером.
Она очень хорошо говорит по-английски. Французский акцент едва уловим.
– Луи и его жена скоро подъедут. Они немного опаздывают. – Ален закатывает глаза. – Манон всегда опаздывает. Она любит появляться с помпой.
От нервов у меня подкашиваются колени. Кошмарно боюсь встречи с этой женщиной, сама не знаю почему.
Администратор подводит нас к столику в углу около огромного окна, выходящего на улицу. Здесь немного тише, чем в основном зале, но зато довольно темно. Как хорошо, что я не ношу очки – тогда бы не смогла разглядеть меню.
Мы ведем светскую беседу, официант подходит к нашему столику и спрашивает, что мы желаем выпить, и тут у входа начинается суматоха. Клянусь – в одно мгновение заиграли вспышки фотокамер, как будто папарацци здесь ждали все это время. Я ерзаю на месте, потому что прекрасно понимаю, кто вошел в ресторан.
Ален совершенно не реагирует, заказывает бутылку вина, а также по бутылке газированной и негазированной воды. Официант исчезает, и в нашем поле зрения появляются Луи и Манон.
Они оба в черном – наверняка специально подбирали, – за исключением розово-белового твидового жакета от Chanel, накинутого на ее плечи. Она направляется к нам с гордо поднятой головой и взглядом поверх наших голов. Ее белокурые волосы выглядят так, будто она сунула палец в розетку и ее хорошенько ударило током. На ее талии пояс со стразами, на нем большими блестящими буквами написано C-H-A-N-E-L.
– Bonsoir! – говорит она высоким голосом; ее ярко-розовые губы растянуты в самодовольную улыбку. – Нам так жаль, что мы опоздали.
В ее голосе нет ни капли сожаления.
Луи останавливается рядом с ней с привычным скучающим выражением лица.
– Приветствую, – говорит он, смотря мимо нас.
Он отодвигает стул рядом с Алексом, и Манон садится. Луи садится рядом с ней.
Я сижу рядом с Сабиной, очень вежливой и спокойной. Мы смотрим меню. Я выбрала почти сразу. Здесь снимали фильм, который я смотрела раньше, и главный герой говорил, что их жареная курица – лучшая в мире. Я обязана ее попробовать.
Когда официант принял заказ, Ален и Алекс принимаются говорит о делах, и я перестаю вслушиваться. Луи и Манон, кажется, о чем-то спорят по-французски, энергично переговариваясь. Я бросаю взгляд на Сабину, намазывающую масло на кусочек хлеба. Довольно элегантно. Это тяжело себе представить, но я серьезно.
Как можно незаметнее я заглядываю в сумочку и проверяю, на месте ли телефон. Все в порядке. Куча личных сообщений от подруг, восхищенных моим походом в Chanel. Я с улыбкой отвечаю каждой, благодарная за то, что подруги частенько меня дразнят, но в важный момент готовы искренне порадоваться.
– И как давно вы с Алексом знакомы? – спрашивает Сабина, как только я убираю телефон.
– О. – Я громко выдыхаю. Вероятно, я выгляжу как идиотка, но тут же нахожусь и выдаю историю, которую мы с Алексом придумали. – Мы вместе всего несколько месяцев, но были знакомы в юности.
– Правда? – Она удивленно приподнимает брови. – Вы дружили в школе?
– Он на пару лет меня старше и был лучшим другом моего брата, когда им было по четырнадцать лет. – Я на мгновение замешкалась, но затем продолжаю: – Могу я открыть вам секрет?
Сабина наклоняется, ее глаза искрятся любопытством:
– Конечно, пожалуйста.
– Вообще-то с Алексом был мой первый поцелуй, – признаюсь я, – а у него со мной.
– О, это так романтично. – Сабина прижимает руку к груди. – Такая сладкая парочка!
Мне нравится, что она называется нас сладкой парочкой. Это так мило.
– Нет, к сожалению. Мы поцеловались один раз, а затем он уехал, и… и мы больше не виделись.
– О, это ужасно! – Снова рука на груди. Мне нравится ее драматическое сочувствие. – Что случилось?
– Он перешел в другую школу, и мы больше не общались. И, конечно, не целовались, – объясняю я, пожав плечами. Мне легко рассказывать эту часть, потому что это правда. А вот история о том, что мы встречаемся уже несколько месяцев и обручились, – это уже сложнее. Потому что это ложь.
– И спустя столько лет вы воссоединились? О, это так трогательно! – Она улыбается и переводит взгляд на Алекса. – А он красавец.