Я тоже смотрю на него. Он все еще болтает с Аленом. Я киваю, соглашаясь с Сабиной.
– Вы такая красивая пара. У вас будут красивые дети, – продолжает она.
Мои щеки вспыхивают, а она смеется. Я уверена, что на моем лице написано чистое изумление. Мы целовались последний раз в детстве, а тут она говорит о детях. Учитывая, что мы в Париже – самом романтичном городе в мире, впору устраивать целый марафон по попыткам завести детей. Ну не в буквальном смысле, конечно, – скорее, тренировки.
Ну да, это только в моих мечтах.
– Я смутила вас, – нежно говорит и улыбается Сабина. – Простите меня. Я не хотела.
– Нет, что вы, все в порядке, – отмахиваюсь я. Я очень ценю ее искренность. – Меня слишком легко смутить.
– Уверена, что Алексу это нравится. – Сабина вскинула брови, заставив меня рассмеяться от удивления. Без раздумий я протягиваю руку, упираюсь в твердое бедро Алекса, как будто у меня есть полное право сделать это.
Вообще-то, сегодня так и есть.
Он чуть ли не подпрыгивает от моего прикосновения. Я его, похоже, напугала. Мы хоть и играем пару, необходимости в излишней демонстрации чувств пока не возникало.
Его голубые глаза встречаются с моими, и он непринужденно тянется к моей руке, берет ее в свою, подносит к губам и нежно целует костяшки пальцев.
Мое тело вспыхивает, я прочувствовала этот незатейливый поцелуй до самых пальцев ног. Мы смотрим друг на друга, я с дрожью выдыхаю, а он медленно опускает наши соединенные руки. Ален спрашивает что-то у Сабины, и все четверо Дешо начинают говорить по-французски, что позволяет нам с Алексом в какой-то мере уединиться.
– Что это было? – интересуется он низким голосом. Я скольжу пальцами по его руке, удивляясь тому, какая она большая по сравнению с моей.
– Мы с Сабиной говорили о тебе.
Он поднимает одну бровь. Кошмарно сексуальное властное движение, от которого я просто тащусь.
– Надеюсь, хорошее.
– О, конечно. – Я киваю, не в силах сдержать улыбку. – Мне кажется, ты ей очень понравился.
– Правда? – Кажется, он обрадовался. – Похоже, вы нашли общий язык.
– Она очень милая. – Я высвобождаю пальцы и поглаживаю его руку. Мне нравится, что я могу свободно прикасаться к нему. Никто не обращает на нас внимания. Можно притвориться, что Тиффани никогда не существовало, что она никогда не громила Noteworthy, а Алекс целиком и полностью мой. Сегодня вечером я могу это сделать.
Всю эту поездку я могу считать Алекса Уайлдера своим.
Он придвигается ко мне ближе, восхитительный аромат его одеколона кружит мне голову. Приятным собственническим жестом он опирается рукой на спинку моего стула, приобнимает меня и проводит пальцами по внешней стороне моей руки. Там, где он ко мне прикасается, появляются мурашки. Он шепчет мне на ухо:
– Кажется, я убедил Алена все-таки сотрудничать с нами.
Меня наполняет радость:
– О Алекс. Это замечательно!
Я откидываю голову назад, чтобы улыбнуться ему, и вижу облегчение и радость, написанные на его лице. О, подождите… это что, желание? Похоть? Интересно.
Значит ли это, что он ко мне и правда неравнодушен? Или это все полный бред? Может, я просто путаю эти эмоции с чем-то другим.
Или нет?
Не время думать об этом. Он выжидающе смотрит на меня. Я спрашиваю:
– Как ты его убедил?
– Видимо, сказал все, что он хотел услышать. Не знаю, что именно подтолкнуло его к этому решению, но он сказал, что готов вернуться к рассмотрению нашей сделки и заполнению документов.
Он протягивает руку и касается пальцами моего лица, скользит ими по щеке. Мое тело стало совершенно ватным.
– Спасибо, что поехала со мной в Париж. Это очень помогло.
Мое щеки снова пылают. Да что со мной такое, почему я постоянно краснею? На этот раз я не то чтобы смущена, но такой момент… словно произошел какой-то сдвиг в атмосфере. Сдвиг в наших отношениях.
– Я же ничего не сделала, ты сделал все сам.
– Ты была рядом, а этого достаточно. Я не знаю, как я могу отблагодарить тебя.
Он наклоняет голову, его губы так близко к моим, я закрываю глаза в предвкушении, затаиваю дыхание.
– Эй вы, голубки! – Манон смеется, прервав наш момент.
Вот черт.
Я отстраняюсь от Алекса и улыбаюсь ей, но не говорю ни слова. Ну а как на это реагировать? Даже не знаю. К тому же после этого почти поцелуя я потеряла всякую способность говорить. Да и я скорее пробормотала бы что-то невнятное. Поэтому я решаю промолчать.
Так безопаснее.
– Вы такие уютные, – ухмыляется Манон. Интересно, эта розовая помада когда-нибудь сотрется? Или, может, я не заметила, как она обновила макияж? – Такая очаровательная пара. Прямо-таки завидую вашей страсти.