Но первый раз в жизни я выбираю не подруг – я хочу поговорить с Алексом. Мне непременно нужно с ним поговорить.
Я вызываю Uber и через двадцать минут уже стою у офиса корпорации «Уайлдер». Машины у меня нет. Она мне и не нужна – везде, где я каждый день бываю, я дохожу пешком. У Стеллы есть машина, она отвозит нас, если нам нужно поехать куда-нибудь подальше, и вообще разрешает мне брать ее, когда захочу.
Но в этот раз Стеллу я спрашивать не стала – это породило бы вопросы, на которые я пока не готова отвечать.
Я прошу водителя высадить меня позади здания, где работает Алекс. Парковка пуста – я уж подумала, что все уехали, но заметила его машину.
От одного взгляда на нее у меня сводит живот. Он здесь.
Пора поговорить с ним.
К счастью, двери не заперты, и я вхожу в здание и нахожу Алекса в офисе. Он сидит за столом в мятой рубашке c закатанными рукавами, уставившись в ноутбук. Волосы в беспорядке, лицо усталое.
У меня щемит сердце.
Он мне настолько небезразличен, что даже страшно. Все произошло так быстро.
И все же я ужасно боюсь разговора с ним. Боюсь, что все изменится. Проблема, в общем-то, в том, что я знаю: все точно изменится.
Алекс поднимает голову, почувствовав, что я наблюдаю, и наши взгляды пересекаются. Он не улыбается, как вчера, когда мы увиделись вечером. Он не поднимается на ноги, чтобы встретить меня с распростертыми объятиями и сладким поцелуем, от которого у меня подгибаются ноги.
Я иду к нему на свинцовых ногах, захожу в кабинет, сажусь в кресло напротив его стола.
Он сидит на месте. Выражение его лица невозможно разгадать.
Мне это ужасно не нравится.
– Я видела статьи, – заявляю я, решив быть полностью откровенной.
– Статьи? Не одну? – Он проводит рукой по волосам, запутывая их еще больше, и несмотря на то, что он обеспокоен и разочарован, он все еще невероятно красив. Всего час назад я сказала бы, что он только мой, но сейчас я уже в этом не уверена.
– Я нашла четыре.
– Я видел только одну. В лондонском Daily post. – Алекс опирается локтем о стол, положив голову на ладонь. – Что же ты сказала Манон, чтобы так основательно ее разозлить?
Я выпрямляюсь, удивленная его вопросом.
– Я ничего не говорила Манон, когда мы встречались с ней. Она сама вела разговор.
– Ну же, Кэролайн. – Он закрывает глаза, коротко и глубоко вздохнув. – Должно быть, ее что-то задело.
– Я рассказала тебе все, что произошло в тот день, Алекс. Я не упустила ни одной детали. Вообще-то, это я была хорошей подругой – я вела ее, пока она шаталась по отелю пьяная. Она даже не поблагодарила меня за заботу.
По выражению его лица я могу сказать, что он мне не верит. В глазах сомнение, рот и челюсть напряжены.
Его молчание тоже выдает его недоверие.
– Ты мне не веришь, да? – Опять молчание. – Алекс. Пожалуйста. Ты должен мне поверить. Я не вру. Зачем мне тебе врать?
– Что тогда произошло? Почему она пошла к журналистам? Какая у нее может быть причина для мести нам? Мне? – Алекс вскидывает руки вверх. – Это бессмысленно. Это все бессмысленно.
– Может, она просто мстительная стерва, которой все равно, кому она причиняет боль. Нужна ли ей причина, если она получает от этого извращенное удовольствие? – Я даже не стала рассказывать, что столкнулась с Тиффани. Не нужно добавлять еще сцен в и без того грустный сценарий.
– Она, может быть, и неприятная, но я сомневаюсь, что она настолько злая. – Алекс качает головой.
Видите ли, проблема парней состоит в том, что они не могут понять, что на свете просто-напросто есть такие стервы. Когда что-то делают потому, что могут.
Я не знаю, что ей движет, но знаю, что она очень любопытная и самовлюбленная. Я помню, что последнее, что она мне сказала перед тем, как сесть в такси: «Загадочная ты женщина. Я бы хотела узнать о тебе побольше».
Ну, она определенно именно это и сделала, не так ли?
– То есть ты обвиняешь меня в том, что это моя вина и твою сделку испортила я. – Я пристально и вопросительно смотрю на него, но он даже не поднимает взгляд. – Я думала, контракт с Дешо уже подписан.
– Так и есть, но Ален не отвечает ни на мои звонки, ни на звонки отца. Отец в ярости. Эта сделка была возложена на мои плечи, а я все испортил. Теперь отец не доверяет мне, я в этом уверен. И Ален тоже мне не доверяет. Он считает меня законченным лжецом. – Алекс, наконец, поднимает глаза, его взгляд тускнеет от гнева, и гнев направлен на меня.
– И ты думаешь, что это я все испортила, к тому же я законченная лгунья. – Взяв сумочку, открываю ее, переворачиваю вверх дном и высыпаю содержимое на стул. В ней бумажник, мой любимый блеск для губ, ключи от дома, компактное зеркальце Marie Antoinette, которое я купила в Лувре. Закрыв сумку, я наклоняюсь и ставлю ее на стол Алекса. – Можешь ее забрать.