— Что ты… — Стив нахмурился и выдохнул, надеясь с выдохом избавиться и от клокотавшей внутри ярости. Это сейчас не поможет. Он измотан, опустошён, и изнутри жжёт так сильно, что тяжело дышать. Какой он Капитан в таком состоянии? Ему следовало собраться и не подставлять свою команду.
— Документы по проекту «Каракатица» я с удовольствием предоставлю вашим друзьям. В них нет тайны. Не для вас. Герр Старк, я правильно понимаю?
— К вашим услугам, — шутовски развёл руки Тони, сразу заслужив тяжёлый взгляд Стива. — Мне нужно всё по «Каракатице». Только один вопрос. С чего такая любезность? Сдаётесь на милость победителя?
— О, нет, — голос словно закашлялся сухим треском, и Стив вдруг понял, что это — не что иное как имитация смеха. — Ни в коем случае, герр Старк. Если бы существовала хоть малейшая угроза программе, вас бы здесь не было. Мне не чуждо честолюбие, но я не слабоумен, герр Старк, капитан. К сожалению, последние годы моим разработкам уделялось все меньше внимания, они считают их слишком медленными, отсталыми, не окупающими затраченные ресурсы. Я покажу, насколько они неправы. Вы покажете им. Я не воин, капитан, я никогда не убивал. Мне претят пытки и реки крови, мучения подопытного материала не доставляют мне удовольствия. Но наука требует жертв, а мои цели всегда ясны и лаконичны. Герр Барнс, точнее будет назвать его Зимний Солдат, идеальный подопечный в этом смысле. Нечеловечески вынослив и упрям, воля к жизни такой силы, что любой позавидует. Высокие показатели заживления тканей и возобновления кожных покровов, и даже мой вариант сыворотки сверхчеловека его тело приняло и адаптировало с превосходным результатом. Единственный выживший во всей опытной программе. Можно назвать герра Барнса моей музой, — в трансляторе снова прерывисто затрещало.
Стив зарычал едва слышно, и Тони осторожно коснулся его предплечья. Мышцы под пальцами были каменными, Капитан Америка стоял на пороге бесконтрольного взрыва.
— Я что-то пропустила? — Наташа появилась словно из ниоткуда, вынырнув из темноты смежного помещения бункера. Сама того не зная, разрядила обстановку одной фразой. — Стив?
Он замер, медленно досчитал до восьми и выдохнул. Его состояние никуда не годилось. Смешно. Взбешённый символ Американской нации сражается с серверами в секретном бункере на территории другой страны. Не дававшей, между прочим, разрешение на проведение операции.
Стив выдохнул.
— Я в порядке. Общаемся с Золой.
— А я нашла отличный санузел и блок отдыха. А ещё кухню, и она на самом деле полностью укомплектована. Под завязку. Это и правда настоящий бункер на случай атомной угрозы.
— Благодарю, фрау Романофф. Вы совершенно правы, — прокаркал Зола. — Я убедил правление перенести мой проект в бункер, потому как на стандартной опытной базе ему бы не дали осуществиться в полной мере. Контроль, давление и угрозы - то, чего мне хватило во время войны. Я не военный. Мне нравится то, чем я занимаюсь. После заявления реальных сроков осуществления программы в несколько лет, ко мне еженедельно начали приходить проверяющие с извечными пустыми вопросами и тоскливыми взглядами в надежде на скорые результаты. Словно мой проект — не филигранная работа с человеческим мозгом, не прорыв в области нейрокодирования и трансформации памяти, а нечто, похожее на кофеварку. Кладём зёрна, наливаем воду и жмём на кнопку. Вуаля, кофе готов. Такое отношение нормально для людей и вашей людской суеты. Не для меня. Я не ограничен во времени и мыслительных ресурсах. Я могу решать множество нелинейных вопросов одновременно. Мне некуда спешить, мне важен результат. Завершив все настройки и пройдя экспериментальный этап, я пришёл к мысли о консервации запущенного проекта до получения первых данных. Я лично ходатайствовал о переносе проекта «Каракатица» в Гелассенхайтский бункер в Германии и его консервации, и мне не отказали. И вот вы здесь. Но этого тоже мало. Я хочу представить вам свой лучший проект. Мне нужно ваше участие. Мнение талантливых людей нового времени. Мне нужно внимание к моим разработкам и проверенная публика. Разве вы — не лучшее, что я мог найти? Я добиваюсь того, чтобы моё имя вышло из тени забвения и зазвучало в вашем времени. Я учёный, не солдат, и никогда им не был. Поэтому уверен, что вы сможете посодействовать…
— Секунду, — попросил Стив и тяжело оперся руками о край длинного стола, на котором стояли пыльные мониторы. Он прикрыл глаза всего на секунду, унимая вертящуюся перед глазами карусель. — Ты понимаешь вообще, о чём говоришь сейчас? Внимание? Содействие? Там, в капсуле, мой друг…
— Капитан, при всём уважении, — Зола усмехнулся, и это прозвучало резким шорохом, — вы не дослушали.
— Стив, — теперь пришла очередь Наташи сжимать его руку своей, маленькой и аккуратной. Помогало плохо, но дружеское участие не давало ему воли сорваться.
— Поверьте, проект «Каракатица» вызовет волну интереса во всех слоях и человеческих структурах. Он будет интересен не только военным. Просто представьте. Пластичное моделирование памяти. Не варварское выжигание, о нет. Программа работает мягко, при желании — с конкретными временными промежутками. При желании — полностью корректирует или подменяет нужный отрезок. Какой простор для использования! От вербовки агентов и кодирования глав государств до совершенно бытового применения, к примеру, заменить память о страшной аварии или неприятной связи. Оцените масштабы проделанной…
— Да как до такого вообще можно было дойти? — устало, со злостью возмутился Стив и потёр пальцами глаза. Тони рядом устроился на пластиковом стуле со стальными ножками и деловито раскрывал свой блестящий чемодан-виртуальную машину.
— Как ни странно это произносить, но всё благодаря вам, капитан.
Стив замер. Под пальцами едва слышно хрустнул пластик столешницы.
— Видите ли. Зимний Солдат долгое время был лучшим, безотказным солдатом ГИДРы. Полный контроль и безоговорочное подчинение, превосходные снайперские и общефизические показатели, гладко выполненные миссии, никаких следов после. Всё это имеет место быть ровно до того момента, как приходят воспоминания. Рано или поздно он вспоминал вас, и это воспоминание словно вирус прорастало и распространялось по кодированию. Нарушало его. Он становился не способным к дальнейшей продуктивной службе, начинал задавать неудобные вопросы, переставал реагировать на коды и становился неуправляемым. Неуправляемость и бесконтрольность — это то, с чем в ГИДРе предпочитают не иметь дела. Ирония ситуации в том, что все самые счастливые и, прискорбно замечать, несчастные моменты жизни герра Барнса завязаны на вас. Как цветные и чёрные ленты на ветках дерева, которые завязывают в надежде вернуться. И он возвращался. И кодирование ломалось каждый раз, когда в его голове возникали воспоминания с вами в главной роли. Я устал размышлять над причинами, обычно все проблемы решались посредством обнуления. Вы, не зная сами, каким-то образом взломали мою программу, капитан. Даже не присутствуя рядом, являясь только смутным воспоминанием. Он реагировал предсказуемо — переставал подчиняться. Вы же понимаете, сломанный солдат — негодный к службе солдат. В одно время был поднят вопрос об утилизации тела и нахождения другого носителя для бионики. Руку я планировал облегчить и доработать согласно разработкам нового времени. Проект был уже готов, когда меня осенило. Проблема не в герре Барнсе. Он отличный солдат и всегда был им. Мы лишь довели его тело и способности до совершенства. Проблема в вас. В вас в его голове. И решение пришло само собой — найти способ убрать вас из его воспоминаний. Вырвать с корнем из каждой ключевой ситуации, заменив ваше участие на что-то иное, возможно, даже отталкивающее. И тогда Зимний Солдат останется верным солдатом ГИДРы навсегда. Верным и преданным её идеалам, и не из-под палки, о, нет. Он будет воодушевлён совершенно искренне. Стоит лишь добавить несколько моментов — мягко, без давления — в его новую память. В которой вас, капитан, уже не будет.