втянутым снова.
Мужчина разражается смехом.
— Что ты можешь сделать? Ты просто проклятая шлюха!
Он сильно меня бьёт, отчего я ударяюсь о боковую стену. И собирается ударить вновь, но я, в отчаянной попытке пытаюсь вспомнить чему меня учил Натан, и применить это на
практике. Я хватаю его за руку и пробую уронить, но у меня, получается, только заставить
мужчину потерять равновесие. Использую эту секунду, чтобы добраться до двери, но прежде
чем я успеваю сделать задуманное, он вновь на мне. Хватает меня и бросает назад на пол. Я
ударяюсь головой о спинку кровати и чувствую острую боль. Струйка крови, стекает от
виска по моей щеке.
— Давай посмотрим, захочешь ли ты снова сбежать, — произносит он за секунду, прежде чем встать передо мной на колени и воткнуть в моё бедро нож.
Я кричу от мучительной боли, которая обрушивается на меня, а он продолжает
крутить в ране нож, прежде чем его вытащить. От боли мне трудно дышать и я почти
задыхаюсь.
— Что ты думала, можешь сделать?
Этого не знаю даже я сама, никогда не смогла бы его нокаутировать. Возможно, если
бы у нас имелось больше времени для наших уроков... И потом, к чему хорошему это бы
привело? Снаружи полно его людей, я не смогла бы уйти даже на метр. Но я должна была
хотя бы попробовать.
— Ты моя! Постарайся это запомнить.
— Я предпочла бы умереть, чем быть твоей, — задыхаясь, я пытаюсь говорить. — Так
что убей меня сейчас и покончим со всем!
— Нет, я не убью тебя, это было бы слишком просто, и я только сделал бы тебе
одолжение... Я заставлю тебя заплатить. И ты будешь страдать за все неприятности, которые
мне причинила, но ты останешься со мной. Иначе, без моей игрушки, я не смогу
повеселился.
Он снова хватает меня за лицо. Чувствую на глазах слёзы не только из-за боли, но и
потому, что когда я убежала, то пообещала себе: убью себя, но не окажусь здесь вновь. И он
отказывает мне в этом, но каким-то образом я должна добиться своего. Я больше не могу так
жить.
— Как только я позабочусь о твоём парне, мы переедем, и на этот раз ты не сможешь
сбежать.
— Нет! Оставь его в покое!
— Заткнись! — говорит он, ударяя меня кулаком в лицо.
— Посмотрим, если у тебя ещё останутся силы говорить, когда я закончу.
Он начинает меня избивать с яростью – кулаками и ногами. Боль становится
абсолютной, и я перестаю понимать, куда он наносит удары; ощущаю только сильную боль, постоянную и невыносимую.
В какой-то момент кто-то стучит.
— Сейчас приду, — раздражённо говорит он двери. — Тебе повезло, у меня имеется
дело, но позже мы продолжим.
Он уходит, оставив меня на полу, раненную и в агонии.
Я с трудом дышу и чувствую пульсирующие раны на голове и ноге. С огромным
усилием пытаюсь подтянуться и сесть, прислонившись спиной к кровати. Из раны на ноге
продолжает течь кровь.
« Кто знает, может в конечном итоге, я здесь умру от кровотечения», — думаю я со
странным чувством облегчения. «Или, может быть, этого будет недостаточно, и у него
будет время вернуться и снова меня пытать».
Я не знаю, сколько времени я провела в комнате, может быть минуту или час. Я не
могу больше даже осознать время, иногда теряю сознание, и прихожу в себя всегда с
огромным сожалением, понимая: «Я опять здесь».
В какой-то момент я замечаю, что в комнате стало темнее, и думаю, что наступил
вечер, но потом я слышу шум падающих капель и догадываюсь – это начался дождь.
Дождь...
Как бы я хотела вернуться в тот парк под дождем с Натаном, думаю я, и слеза
вырывается из моих затуманенных глаз, скатываясь по щеке. Как бы мне хотелось оставаться
в его объятиях и чувствовать его тепло. Но всё это больше невозможно. Я только надеюсь, что Натан в порядке, надеюсь, что он не причинит ему вреда.
— Я здесь, снаружи!
— Отвлеките их!
Внезапно тишину прерывают возбужденные голоса за дверью. Я изо всех сил пытаюсь
понять, о чём они говорят и готовлю себя, что он возобновит, где остановился.
— Чтобы позволить тебе сбежать и оставить нас здесь на милость полиции? Снаружи
четыре машины и два фургона, а нас только шестеро.
— Делай, как я тебе говорил!
Внезапно широко открывается дверь, и он входит злой как демон.
— Что, чёрт возьми, ты сказала своему дружку? Как, твою мать, они нашли нас так