отросла трёхдневная щетина. Я с трудом поднимаю руку и прикасаюсь к его лицу.
— Т-ты в порядке? — я спрашиваю, переживая.
Кривая улыбка появляется на его уставшем лице.
— Об этом я должен спросить тебя... в любом случае, да, теперь я в порядке, — нежно
говорит он. — Знаешь, ты не выполнила своё обещание, ты сделала это снова.
Продолжает он тем же тоном.
— Что? — спрашиваю в замешательстве, я ещё не совсем ясно мыслю.
— Ты снова меня до смерти напугала, — говорит он серьезно. И я могу увидеть в его
глазах весь страх, который он испытывал, всю боль, которую я ему причинила. — И на этот
раз ты постаралась лучше, чем в прошлый раз, ты хочешь меня убить? — продолжает он, и
вновь появляется кривоватая улыбка.
Я чувствую, что мои глаза наполняются слезами.
— Натан... прости, я не… — Я не могу продолжать, потому что от слёз ломается
голос.
— Эй, эй… не волнуйся, — шепчет он, прислоняясь лбом к моему. — Всё в порядке.
— Я поступила как дура, хотела тебя защитить и вместо этого...
— Признаю, что ты нашла не самое гениальное решение и заставила меня умереть от
страха. Но я понимаю, почему ты так поступила. Просто, прошу тебя... пообещай мне
больше никогда так не делать, не убегай от меня больше. Что бы ни случилось, мы
справимся с этим вместе.
— Я тебе обещаю, и на этот раз сдержу своё обещание.
Он наклоняется к моим губам, и едва прикасается поцелуем, лёгким, как дыхание. —
Знаешь, этот день похож на тот, когда мы встретились, тогда я также лежала на больничной
койке.
— Да ... но я бы лучше нашёл другую традицию для нашей годовщины, — говорит он, улыбаясь.
— Однако есть разница – в тот день я была одна, а теперь у меня есть ты.
— Нет, я у тебя был уже тогда.
В его глазах отчётливо сияет такая интенсивная любовь, что у меня перехватывает
дыхание, и я позволяю своему сердцу наполняться всей этой любовью, пока его слова
проникают в меня.
Быть может он прав, мы принадлежали друг другу с самого начала, ещё до того, как
узнали об этом и даже до того, как осознали. Мне вспоминается японская легенда, в которой
два человека, предназначенные друг для друга, связаны красной нитью. Поэтому что бы ни
случилось, несмотря на время и расстояние, они в конечном итоге могут встретиться. Я
всегда любила эту легенду. Возможно, мы с Натаном тоже связаны красной нитью, уникальной и неразрывной связью, которая в итоге позволила нам встретиться, чтобы
воссоединиться с нашей половиной. Той половиной, которой, несмотря на трудности и боль, испытанные чтобы до неё добраться, мы всегда принадлежали, и которой мы всегда были
предназначены.
— Я люблю тебя, — шепчет он, переводя словами то, что уже сказали его глаза.
— Я тоже тебя люблю.
Надеюсь, что он также сможет прочитать эту же любовь и в моих глазах.
— Хани, а теперь немного отдохни… — он внезапно останавливается, как будто о
чём-то задумался. — Я продолжаю называть тебя Хани, но теперь мы знаем твоё имя, может
быть, ты предпочитаешь, чтобы тебя звали Джоан…
Я качаю головой.
— Нет... Джоан больше нет, она часть прошлого, прошлого, за которое я не хочу
держаться. Теперь я хочу быть просто Хани, твоей Хани.
Эпилог
Хани
Через месяц ...
Я просыпаюсь с внезапным приступом паники, который проходит, как только снова
подключается мой разум. Я лежу в объятиях Натана, чувствую его дыхание в своих волосах, а спиной ощущаю спокойное биение его сердца, и немедленно расслабляюсь. Мы всегда
спим так, крепко прижавшись друг к другу. Натан никогда меня не отпускает, как будто он
боится, что если это сделает, я могу исчезнуть. Я не хочу, чтобы он всегда обо мне
беспокоился; хотя спать рядом с ним, завёрнутой в его объятиях, дарует мне чувство
безопасности и помогает избегать кошмаров, которые иногда меня посещают.
— Эй, ты в порядке? — спрашивает он.
Я надеялась не разбудить его, но он всегда замечает мои, даже незначительные
движения, он всегда настороже. Иногда я спрашиваю себя: сможет ли Натан когда-нибудь
действительно отдохнуть? В этом месяце он сильно за меня волновался, больше, чем
обычно. Я пролежала в больнице две недели, и Натан оставался со мной во время моего
долгого выздоровления.
— У тебя был кошмар? — Он опирается на руку.