— Я не представилась, — как-то смущенно улыбнулась она. — Совсем позабыла. Меня зовут Леа Блумин. Что-то не так? — спросила она у Питера, который посмотрел на нее с изумлением. В его глазах мелькнул какой-то странный огонек, но тут же погас. — А, — догадавшись, улыбнулась она, — наверное, вас смутило мое имя… Леа — это сокращение от Элеонора. Некоторые предпочитают называть меня Нора, — глухо произнесла она, — но мне больше нравится Леа.
Она права — имя Леа идет ей гораздо больше. Летящая, воздушная, хрупкая и нежная — пронеслось у него в голове. Вот какой должна быть эта женщина. Но почему же тогда…
— Вы уже познакомились? — внезапно вторгся в его размышления голос той пухленькой блондинки, которая привела его к столу. — Замечательно…
Леа недоуменно покосилась на подругу. Что может быть замечательного в том, что Пэтти привела сюда понравившегося ей мужчину и бросила его в толпе незнакомых людей? Но лукавый огонек в голубых глазах Пэтти неожиданно заставил Леа прозреть. Так вот в чем кроется причина невесть откуда взявшейся напористости Пэтти… Подруга привела этого парня не для себя, а для Леа… От внезапной догадки ее щеки заалели. Пожалуй, сейчас она почувствует себя смущенной не меньше, чем бедняга Питер. Нет, не почувствует, а уже почувствовала…
— Пэтти, — с трудом скрывая смущение, произнесла Леа, — ты не хочешь составить нам компанию, дорогая?
По медовому тону в голосе подруги Пэтти догадалась, что разоблачена, и тут же поспешила ретироваться.
— Нет, меня ждет Пинки. Я подошла… за сумочкой… припудрю носик и вернусь к нему. У нас вышел интересный разговор по поводу твоей идеи насчет «Центра диеты». Пинки в восторге и готов поддержать нас во всех начинаниях, — умаслила она Леа. — Так что один союзник у нас уже есть…
— Центр диеты? — Питер заинтересованно посмотрел на Леа. — Что это, если не секрет?
Пэтти, сама того не подозревая, совершила благое дело — предложила людям, еще не знающим ничего друг о друге, благодатную почву для беседы. И Питер незамедлительно этим воспользовался. Он прекрасно понимал, что ему не стоило задерживаться около столика, за которым сидела Леа, что ему не Нужно было любоваться зелеными глазами Леа, и чего уж совсем не стоило делать, так это разговаривать с Леа… Но все эти ошибки он уже совершил, а потому терять больше нечего. И Питер погрузился в хрустальный перезвон ее согласных и мерцающие переливы гласных, не в силах противостоять тем легким невидимым цепям, которыми так неожиданно сковала его эта женщина…
7
Утро выдалось поразительно лучистым и светлым, возможно оттого, что Леа впервые за долгое время обратила на него внимание. Еще несколько дней назад ей было совершенно наплевать, какая погода за окном, но сегодня… Да и проснулась она неожиданно рано даже без назойливого «просыпайся, Леа, нечего валяться» — стандартной фразы, которой ее будила Пэтти.
Значит, сегодня особенное утро… Только чем оно так уж отличается от остальных? Леа нагнулась над раковиной и, сплевывая пенящуюся пасту, думала о том, почему сегодня она чувствует в теле и на душе такую необыкновенную легкость. Прополоскав рот, она заглянула в зеркало. На нее смотрели светло-зеленые глаза, в которых не осталось и следа от недавнего безразличия к жизни.
Кажется, коварный план Пэтти сработал — Питер запал-таки в душу Леа. И не просто запал, а со вчерашнего вечера она ни о ком другом и думать не может… Леа стало немного стыдно за себя: она ведь еще не развелась с Ричи, а уже успела забыть о нем… Ричи, конечно, сам виноват в том, что случилось, но от себя Леа не могла ожидать ничего подобного. Она только вчера познакомилась с этим Питером, а уже вообразила себе бог знает что… И ничему-то жизнь ее не учит — после всего, что случилось, она ни на йоту не стала благоразумнее… Впрочем, так ли уж нужно ей это благоразумие? Пока она испытывала лишь смутное влечение к этому мужчине — сладкое, волнующее, но ни к чему не обязывающее ощущение. Сколько оно продлится — неизвестно, так что о благоразумии думать рано…
Питер оказался не только интересным собеседником, но и прекрасным слушателем. Леа было удивительно легко разговаривать с этим едва знакомым человеком — ни разу за весь вечер она не испытала того напряжения, которое зачастую возникает при первом знакомстве. Она не задумывалась ни над тем, о чем говорить, ни над тем, как говорить, ни о том, куда девать руки… А он внимательно слушал, и Леа казалось, что ему понятно и близко каждое слово, сказанное ею. Может быть, она ошибалась. Может быть, он всегда и со всеми был таким же внимательным… Но Леа очень хотелось верить, что это внимание было вызвано интересом к ней…