— Немедленно вставай, соня! Пропустишь самое интересное! — весело произнес он.
Кажется, то, что случилось вчера, не было плодом ее больного воображения. Улыбка, осветившая лицо Питера, его синие глаза, лучащиеся нежностью и счастьем, окончательно убедили Леа в том, что вчерашний странный день и не менее странный вечер были на самом деле. И Питер, по всей видимости, очень доволен тем, что с ними произошло… Во всяком случае, изобразить на лице такую радость под силу только талантливому актеру… Неужели это свершилось? Неужели она все-таки будет счастливой?
Леа робко улыбнулась, все еще не в силах поверить в свое счастье.
— Вставай, вставай! — поторопил ее Питер. — Там тако-о-ое! — развел он руками. Как же он напоминает ребенка — эта детская улыбка, поглупевшее от счастья лицо. Наверное, на ее лице сейчас такое же глуповатое выражение… И ей на это совершенно наплевать. Она счастлива, счастлива, счастлива — вот что главное! Леа неожиданно захотелось петь, кружиться по комнате и совершать всякие безумства.
— Что тако-о-ое? — передразнила она Питера. — Что-то очень стра-а-ашное?
Вместо ответа он подхватил ее на руки, поднес к окну и распахнул занавеску. За мокрой асфальтированной дорогой, за деревьями, над зеленым ковром травы мостом раскинулась радуга. Разноцветные лучи, озаренные солнцем, напоминали какой-то сказочный аттракцион, волшебную дорогу, по которой можно уйти в мир, полный грез и светлых надежд… Захлебываясь от счастья и волнения, Леа уткнулась в плечо обнимавшего ее Питера.
— Радуга… — прошептала она сквозь слезы.
— Это твоя радуга… — тихо ответил Питер. — Я уверен, что все это — для тебя. Если бы я был волшебником, то подарил бы тебе эту радугу, чтобы ты каждое утро просыпалась со счастливой улыбкой на лице…
— Я и так буду просыпаться счастливой… — Зеленые, полные слез радости глаза согрели его теплом и любовью. — Если ты будешь рядом…
Если он будет рядом… После этой волшебной ночи он ни на мгновение не сомневался в том, что уже никогда не оставит ее одну. Он не допустит, чтобы эти зеленые глаза вновь погасли, потому что он любит ее и не сможет прожить без нее ни дня… Только как быть с тем, что гложет его уже на протяжении нескольких месяцев?
— Послушай, Леа… Я давно хотел тебе сказать…
— Обязательно скажешь, — мягко перебила его Леа. — А сейчас нужно позвонить Пэтти. Она, наверное, места себе не находит… К тому же твой пикап до сих пор стоит на дороге…
Питеру не оставалось ничего другого, как выпустить ее из объятий и отложить объяснения до следующего раза. Только когда он случится?
11
Август пролетел незаметно. Иногда Леа охватывало такое чувство, как будто она попала на аттракционы в «Диснейленд»: весело, немного страшно, любопытно… А после, как волной, накрывает ощущение какой-то легкой и приятной усталости.
Леа и Питер почти не расставались друг с другом — то тут, то там на стройке мелькали ее желтая кофточка и его синяя футболка… По вечерам они устраивались на веранде ее недавно купленного дома и Питер долго-долго гладил ее по волосам и рассказывал ей забавные истории из своей жизни. Она слушала его с закрытыми от усталости глазами и по-прежнему задавала себе вопрос: неужели все происходящее — реальность?
Впервые за много лет она чувствовала себя по-настоящему счастливой… И это счастье было не придуманным, не фальшивым, а самым что ни на есть настоящим… Теперь у нее было все, что только можно пожелать: любимый мужчина, каждый вечер согревавший ее в объятиях, любимая работа, на которую она не жалела ни сил, ни времени, дом, обустроенный по ее вкусу… Наконец она снова стала собой. И все это — благодаря Питеру, окружившему ее пониманием, заботой и лаской.
— Ты знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? — спрашивал он ее.
— Что?
— Обычно в любовной паре один человек — ведущий, а другой — ведомый… Ты — не то и не другое… Золотая середина. В тебе очень много детского, ребяческого, но при этом в нужной ситуации ты быстро берешь себя в руки и становишься взрослой… Ты сильная, но можешь быть и слабой. И самое замечательное, что и мне ты позволяешь быть таким же, не навешивая на меня ярлык «сильного мужчины». Ты миришься с приступами моей слабости, понимаешь мои страхи… И я, в свою очередь, стараюсь быть к тебе внимательным, не упускать малейших перемен в твоем настроении… Ты чудо, Леа… Настоящее чудо…
Он приникал к ее нежным губам своими — ненасытными и пылкими, и она с радостью отдавалась этому жадному поцелую. Весь мир заключался для нее в Питере, и в то же время именно Питер открывал для нее новый мир, полный самых разнообразных и удивительных вещей.