Выбрать главу

— Надя на свадьбе показала аукцион. Тебя на нем продали?

— Серьезно? — поднимаю брови, делая как она и тоже откидываясь на стуле. — Хочешь поговорить об этом?

— Моя жизнь не интересна, а вот рассказав, что с тобой приключилось, ты сможешь начать чувствовать себя человеком.

— Я и так чувствую себя…

— Нет, если боишься прошлого как огня. Я же видела твое лицо, когда Надя включила запись.

Я шумно выдохнула, потом вздохнула и задумалась.

А почему бы и нет? Что я теряю, рассказав ей то, что и так известно.

Так я смогу хотя бы на мгновение избавиться от агонии, что сжигает меня изнутри. А может это сигаретный дым и алкогольные пары дурманят мне сознание и делают более откровенной?

— Мне было шесть, когда я познакомилась с Никитой, — начинаю говорить я и кидаю на него взгляд. Он смотрит в бокал, который сжимает до побелевших костяшек и слушает Камиля. — Он попал к нам в детдом после смерти приемных родителей.

— Я просила историю о тебе, историю Никиты я знаю. Знаю, что его выкрали из детдома, знаю, что пока он ехал в одной из фур в Европу, там оказалась его родная мать. Знаю, что они потом с Юрой спасли его. По этой истории можно снимать кино и обязательно поплакать. А где была ты?

Фильм… Жаль, что фильм по моей истории не покажешь в кинотеатрах. Ни одна цензура такого не пропустит.

— Я тоже ехала в той фуре. И я не могу рассказать свою историю без отсылок к Никите. Ведь именно дружба с ним помогла мне выжить.

— Каким образом…

— Мы стали близкими друзьями, там, в детдоме. И потом, оказываясь в опасности или на грани насилия, я вспоминала его. Я надеялась, что однажды он найдет меня, и мы снова будем дружить. Потом это чувство сформировалось в нечто более глубокое, и я не могла пойти как все другие девушки без денег и продать себя. Мне казалось это предательством.

— Ты даже не знала жив ли он…Ты ничего о нем не знала…

— Можешь думать, что хочешь. Но я верила, что однажды мы встретимся…

— Так и случилось. Только вот невинность ты так и не сберегла.

Я качаю головой, но не вижу в глазах Вики осуждения и продолжаю.

— Меня привезли в один публичный дом. Продать меня не могли долго, потому что я себя калечила.

— Как?

— Дралась с охраной, с клиентами. Делала все, чтобы стать непригодным для продажи товаром.

— Но тем не менее, аукцион был… И мы знаем Роберто…

— Там была девочка, тоже русская. Мы сдружились, и, что удивительно, меня на какое-то время оставили в покое. Я расслабилась, перестала каждый день пытаться убегать, зажили синяки. И однажды они схватили эту девочку и сказали, что изнасилуют ее, если я не пойду на этот аукцион добровольно. Она так просила ее спасти, — вспоминаю я крики малышки, что в свои восемнадцать выглядела совсем ребенком. — Я согласилась.

— И был секс с этим Роберто, — допытывается Вика, а я выпиваю еще стакан сока, с отвращением вспоминая, как он раздевал меня. Словно щупальцами хватался за разные части тела.

— Был.

— Понравилось?

Вскидываю взгляд, чтобы опалить Вику негодованием, но отвечаю негромко.

— Для меня секс давно стал причиной ненависти к мужчинам. Они используют его, чтобы управлять женщиной, унижать ее, добиваться своего, дрессировать. Секс управляет миром и, кажется, что не было бы его, мир был бы чище…

— Или его не было бы вовсе… — замечает Вика, и я, думая о своей беременности, могу только согласиться.

— Да, пожалуй.

— Секс — не всегда так ужасно…

— Бесспорно, — хмыкаю и чувствую на себе пронзительный взгляд. Словно Никита может слышать наш разговор, словно тоже вспоминает… Да, секс не так уж и ужасно. Никита показал мне это в ту ночь, когда купил. И позже, когда, несмотря на запрет отца, пользовал, грубо имел в самых разных позах. Он умеет быть нежным, но наши совокупления чаще всего были похожи на животные. Быстро, яростно, словно мы спешили. Словно пытались украсть время у судьбы.

И я бы никогда не продалась ему при первой встрече, но тогда выбора не было. Либо я иду с ним и получаю деньги, чтобы расплатиться с Марсело, который держал бордель, либо становлюсь уличной проституткой.

— А потом. Они оставили эту девочку в покое?

— Да, — киваю, стискивая зубы. — На некоторое время. Но потом нашелся другой покупатель на меня. И тоже сумма была невероятная. И снова шантаж. И я согласилась. А потом не смогла… Сбежала, когда увидела, что клиент увлекается БДСМ. Меня, разумеется, поймали, привели в бордель. И знаешь, кто пришел меня избивать?

— Нет… — неверующе выпучивает свои и без того огромные глаза Вика. — Та девка!?