- Так хотел мой отец, – просто ответила я и стала подниматься наверх, где располагалась моя спальня.
Пройдя по длинному коридору, я свернула направо и потянула ручку двери вниз. Она тихо открылась внутрь комнаты и с глухим стуком захлопнулась у меня за спиной. В комнату падали последние лучи, заходящего за высокие деревья, солнца. Сбросив с себя черное платье и черные туфли на высоком каблуке, я в кружевном белье белого цвета прошла в ванную.
Набрав достаточно воды для купания, я выключила вентиль на кране, и стала перед зеркалом, которое висело над белоснежной мраморной раковиной. Бледная, осунувшаяся красивая молодая женщина с длинными вьющимися каштановыми волосами и карими глазами, сейчас смотрела на меня в отражении. Мне было всего двадцать пять, а по ощущениям все сорок. Печаль и горе старит человека, высасывая из него все положительные эмоции и силы.
Опустила глаза на свои руки и подставила их под теплую струю воды. Мне хотелось смыть с себя грязь земли и холод дождя. Забыть на секунду, что папы больше нет и завтра, он больше не спустится ко мне на завтрак, чтобы поделиться со мной своим прекрасным настроением и зарядом энергии на целый день. Умыла лицо уже холодной водой и, подняв голову к зеркалу, закрыла глаза. Мне надо было начать привыкать быть одной.
Чужие горячие руки неожиданно сжали меня в свои сильные объятья. Из горла вырвался испуганный крик, но его глушит закрывающая мой рот широкая ладонь. В страхе за свою жизнь распахиваю глаза и едва не лишаюсь сознания от увиденного в отражении зеркала мужского лица.
- Ну, здравствуй, моя малышка Софи, – прошептали губы Доминика. – Я так долго ждал этого дня, когда в моих руках будешь ты. Твой отец долго держал меня на привязи в сторонке, пока ты росла. Но теперь после его смерти, я буду твоим Господином, а ты моей послушной девочкой. Смирись поскорей с этим фактом, малышка Софи, ибо я скоро познаю вкус твоих губ и тела. Уж слишком я долго ждал этого момента, – горячая рука властно накрывает мою правую грудь, отчего мне становится страшно от этих слов и его прикосновений.
- Что ты здесь делаешь? – Едва слышно шепчу я сквозь его пальцы, рассматривая его с жадностью исследователя в зеркале.
- Я пришел за тобой, Софи, – произносят его губы, искривляясь в похотливой жесткой улыбке. – Открой свой губки. Хочу попробовать твой язычок на вкус.
Едва я дергаюсь из его сильных рук, как меня грубо разворачивают к себе и целуют в губы. Его поцелуй заставляет покориться, прогнуться под силой его духа и нрава.
«Доминик, где же ты пропадал все это время и за что так ненавидишь меня сейчас?».
Доминик
Погода в Риме меня совсем не порадовала. С неба все время лил противный мерзкий дождь. Ненавижу эту серость, слишком многое с ней связано в моем прошлом. Мне быстро подогнали машину мои парни и мы тут же двинулись в путь на юг столицы Италии. Всю дорогу я рассуждал над тем, как сейчас выглядит малышка Софи. Шесть лет прошло с того момента, когда я ее видел в последний раз. Многое поменялось в наших судьбах за это время, как и то, что сейчас было у меня внутри.
Когда-то я был никем, сиротой из бедных трущоб Сицилии с дырой в сердце размером с шариком для гольфа. Все не понаслышке знали, чем гремит этот район планеты. Чего, так боятся правительство Италии и все живущие на этом острове люди. Помимо действующего вулкана Этны, там хорошо и качественно проросла сицилийская мафия.
Я многое повидал, пока был еще подростком. Кровь и пули везде сопровождали меня в темных переулках, выслеживая меня как свою цель, вытаскивая на свет все черное и злое. Мне было девять, когда я увидел, как на моих глазах убили одного из торговцев кокаина. Он тщательно скрывал свой доход от босса мафии, за что и был наказан, как и вся его семья.
В тринадцать я убил сам. Первая кровь на моих руках была не последней. Меня хотели зарезать как свидетеля убийства, но я дал им достойный отпор. Тогда-то меня и заметил мой будущий работодатель и босс мафии Коза Ностры.
Сначала я был соучастником, еще не член семьи, но и не бродяга с улицы. Мне потребовалось пять лет, чтобы из мальчика вышибалы, превратиться в хорошего капореджими. Главой «команды», которая несла ответственность за один или несколько видов криминальной деятельности в определённом районе города и ежемесячно отдавала боссу часть своих "отжатых" доходов. Я подчинялся только двоим - подручному и самому дону. Как раз последний и назначил меня на эту должность, когда мне стукнуло двадцать.