Развязка сюжета была политически предопределена. К августу 1999-го внутренние ресурсы масхадовцев иссякли даже при «свободном» труде «добровольных работников». Пришлось приступить к «освобождению» соседнего и экономически более благополучного Дагестана. Тем более что там мудростью тогдашнего премьер-министра Степашина дали зеленый свет местным ваххабитам: не кури – не пей – молись и работай по 16 часов в сутки. За это получишь кусок козьего сыра, а осенью – арбуз. Фактически тогда в дагестанской земле привились зерна исламизма. Но тогда многонациональный, хотя и на три четверти «безработный» Дагестан под встречным кличем «Аллах Акбар!» дал отпор Басаеву – Хаттабу. Кто знает, что десяток селян отчаянно удерживали в Ботлихском районе свой аул? И удержали до подхода федералов ценой жизни семи из десяти? Под предводительством местного муллы – бывшего афганца, потерявшего тогда единственного сына. И полурусской-полуаваркой 25-летней махачкалинской учительницей музыки (!), гостившей у родственников. Кстати, возможно, так и оставшихся не награжденными.
Подзабытые за давностью лет генералы 1999 года – Казанцев и Квашнин, Трошев и Шаманов, Лабунец и Молтенской – сделали то, на что оказалось не способно предшествующее поколение политиков. 5 – 8 тысяч боевиков были выбиты из Дагестана, потом 2 – 4 тысячи – с севера Чечни, затем более 20 тысяч – из Грозного. Ценой святой и грешной «всероссийской шестой роты», павшей в Аргунском ущелье в первый день весны-2000. Тогда же по сути прекратилось организованное сопротивление федералам. Кстати, заморские гости, оглядываясь на свой Ирак – Афганистан, куда более дотошно, чем после Косово, нас об этом расспрашивают. И, представьте, интересуются, как мы пресекаем «политические спекуляции пацифистов». Почему-то мы об этом знаем меньше, чем о деятельности «солдатских матерей» – при полном уважении к тем, кто без кавычек. Терроризм, по крайней мере исламистов, искореним тогда, когда ему будет объявлен джихад самими исламскими иерархами. От наших же западных собеседников требуется не противопоставление сепаратистов-террористов «борцам за свободу», а их соизмерение по запаху гексогена.
Неорганизованное же сопротивление продолжается и будет продолжаться пока Стабилизационным фондом мы не распорядимся в главных общефедеральных целях. Чтобы исключить войну третью. Кстати, о названиях. Кто в России, если не Кавказ с его 60 – 70-процентной безработицей, требует первоочередной стабилизации? Федерация – не часть ли названия страны? Об этом напоминают 30 тысяч чеченцев, ежегодно достигающих боеспособного возраста. Не все из них имеют альтернативу автомату Калашникова – пусть даже в виде лопаты. Но, как и мы, они хотят есть, одеваться, нравиться. Большинство из «автоматчиков» об идеалах свободы давно не вспоминают. Но пойманные под мостом с фугасом уже уверенно требуют адвоката. Может, это тоже – пусть и незаметная – победа Анатолия Романова.
Трудно сказать, что бы к этому добавил он сам, молчащий уже много лет.
Забыть Буданова…
Он признался в совершенном убийстве и отсидел за это почти девять лет из назначенных ему десяти. Его не оправдывали – его жалели. И уж точно никто не хотел разделить его судьбу, ставшую, возможно, предупреждением для других. Вообще о нем старались не вспоминать. А если вспоминали, то скорее как о жертве стечения обстоятельств времени, места и образа действий. Времени – до конца не пережитого, поэтому требующего оценочной осторожности. Места – где страна особо варварски испытывалась на излом. Образа действий двух сторон – противостоявших по принципу кто кого. В таких сшибках люди проявляют и лучшие намерения, и всякие качества. Но чтобы оценивать чужую боль, обиду, стыд, отчаяние, озверение, кураж, эйфорию, нужно все это пережить наяву… Те, кто считают, что Кавказ нужно было отпустить, дальше могут не читать. Те, кто думают, что побеждать следовало иначе, экономили свои таланты вдали от Аргунского ущелья.
Это не оправдывает убийства, совершенного Будановым 26 марта 2000 года. Была ли Эльза Кунгаева из села Танги-Чу невинной жертвой или не разоблаченным снайпером, установит теперь даже не Верховный суд, а Высший. До убийства Буданов был советским-русским офицером безо всяких но. Выведенный со своей частью из Венгрии, он отказался присягать во второй раз и предпочел благополучной Белоруссии забытое богом Забайкалье. Там и стал командиром полка. В 1999 году вместе с полком его направили в Чечню. Танкист, награжденный орденом Мужества, умел воевать на победу. В отличие от предшественников, оставивших Чечню в 96-м. Ибо тот, кто убивал меньше, чем убивали его подчиненных, не победил бы и собственный страх. Незадолго до убийства чеченки сорок его подчиненных в течение восьми часов отстреливались от 250 боевиков. А потом 18 однополчан полковника сняли снайперы. Отпусти его командование на недельную побывку домой – воистину от греха подальше – может, другая у него была бы судьба…