Луиджи продолжал хохотать, хотя смех его был уже не столь оптимистичен, — еще минута подобного веселья, и оно перерастет в истерику. Дон Гобетти умел не только громко смеяться, но и знал, когда следует вовремя остановиться. Смех умолк так же неожиданно, как и возник.
— Он производит такое благоприятное впечатление.
Сержант невольно хмыкнул:
— Да, он очень мил.
— У вас есть какие-то доказательства? — спросил Гобетти и напрягся в ожидании ответа.
На губах Сержанта мелькнула злая улыбка:
— Скажите мне, уважаемый дон Гобетти, разве я произвожу впечатление несерьезного человека?
— О! Что вы?! Как раз наоборот! Я слышал о вас как о человеке, с которым стоит иметь дело. — Сержант удовлетворенно кивнул:
— Ну, вот видите! А доктора Игнатова я знаю уже очень давно…
Правда, под другой фамилией!
— Очень интересно!
— В России он был одним из лидеров уголовного мира. Вы извините меня, дон Гобетти, но его слова в Москве значили гораздо больше, чем ваши в Нью-Йорке… — пояснил киллер.
— Хм.
— …Еще я вам могу сказать, что это очень умный человек, он ничего не делает просто так и каждый свой шаг просчитывает с точностью компьютера. И если он приехал в Америку, то уж совсем не для того, чтобы заниматься пустяками. Его нужно убрать и сделать это следует как можно незаметнее.
Дон Луиджи Гобетти достал коробку с сигарами и закурил, разглядывая через серый клубящийся дым белоснежный потолок. Сполна насладившись ароматом, он заговорил размеренно и веско:
— Вы действительно тот человек, который внушает уважение.
Сержант невольно хмыкнул:
— Очень надеюсь на это. — Улыбнувшись, дон Гобетти подумал о том, как часто приходится расставаться со сложившимися стереотипами. Всего лишь час назад он считал, что порог его дома перешагнет высоченный монстр с одним желанием — сокрушать все живое. А вместо этого в комнату вошел думающий собеседник, способный не только расположить к себе, но и дать весьма толковый совет.
— Но, насколько мне известно, сейчас он находится в исправительном центре.
— Несколько часов назад его выпустили под залог!
По лицу Гобетти пробежала растерянность:
— Ax, вот оно что.
— Вы не так близоруки, как показалось мне в самом начале. А может быть, вы просто чрезвычайно хитры? — в свою очередь расхохотался Сержант.
Гобетти пришла в голову невеселая мысль, что известный киллер способен рассмеяться даже над остывающим трупом. Брр! Все-таки этот русский — ужасный человек. Дон невольно поежился, подумав о том, как Сержант, производя контрольный выстрел, заглядывает в лицо обреченному. Луиджи сделалось холодно, как будто через распахнутое окно ворвался леденящий ветер и остудил все живое.
Гангстер в раздражении бросил недокуренную сигару. Неожиданные откровения Юрьева высветили многие темные стороны в общении с господином Севастьяновым.
После каждой встречи всегда чувствовалась какая-то недоговоренность. Русский коллега никогда не спешил давать определенного ответа, всегда ссылался на то, что ему следовало бы подумать, и только при следующей встрече говорил по существу дела. Конечно, Гобетти следовало бы догадаться обо всем пораньше.
Теперь вскрывается причина самоуверенности господина Севастьянова — за ним маячила могучая фигура крестного отца русской мафии с его колоссальными финансовыми возможностями.
— Я вас отлично понял, у меня нет никаких оснований, чтобы подвергать ваши слова сомнениям. Но какой ваш интерес во всем этом деле? — спросил Гобетти.
Сержант хищно улыбнулся, показав крупные желтоватые зубы, и объяснил:
— Удовлетворение от того, что господина Игнатова больше не станет… В России его больше знают как Варяга… Это долго объяснять, но у меня к нему имеются личные счеты. Прошу вас помнить, что он очень опасный человек и все недоразумения, которые возникают в вашем бизнесе, не обходятся без его непосредственного участия.
Дон Гобетти теперь прекрасно понимал, почему при встречах доктор Игнатов был столь учтив. Его вежливость была сродни иронии: он знал о Гобетти все, зато тот не мог похвастаться тем же самым. И если бы не появление мистера Юрьева, пролившего свет на это обстоятельство, то он до сих пор продолжал бы пребывать в глуповатом неведении. Впрочем, от господина Игнатова при каждой встрече веяло какой-то смутной опасностью. Угроза сквозила даже в его радушной белозубой улыбке, ощущалась в открытых голубоватых глазах. Чем-то он напоминал акулу — вроде бы красивая и стремительная, но одновременно очень хитрая и коварная. Проглотит с потрохами, даже не поморщившись. Дон Гобетти, наконец разобравшись в собственных ощущениях, негромко полюбопытствовал:
— Что вы еще можете о нем рассказать?
Вопрос был уместен — о противниках нужно знать как можно больше.
Сержант понимающе кивнул и сказал:
— Почти половину своей жизни он провел в заключении. Тюрьмы России — не ваши исправительные учреждения, которые больше напоминают пансионаты. Это — настоящие тюрьмы! Именно там он получил главное свое образование. В русских лагерях и тюрьмах он пользуется огромным авторитетом. Достаточно лишь одного его слова, чтобы поднять восстание заключенных от Урала до Магадана. Это очень волевой человек и сильный вор! Он не промотал мозги даже после того, как вышел на волю… А такое случается со многими. Варяг поменял имя, сумел изменить внешность, стал вести совершенно другой образ жизни. А через несколько лет добился невиданных успехов. Он очень осторожный и умный человек и практически не делает никаких промахов. Но я глубоко убежден, что за ним стоят какие-то очень крупные люди, вращающиеся в очень высоких кругах. Я даже не исключаю, что это какие-то весьма влиятельные политики.
Дон Гобетти поежился.
— Хорошо… Я приму меры, как только он вернется, — неуверенно сказал он.
— Вы правильно меня поняли, дон Гобетти. Но я бы хотел устранить его значительно раньше. Еще до того как он возвратится в Канаду, — живо откликнулся киллер.
— Так в чем же дело? Устраняйте! — с энтузиазмом кивнул дон.
— Мне потребуется ваша помощь. — Всем нужна помощь дона Гобетти, даже этому русскому киллеру.
— Какая именно? — поинтересовался Луиджи.
— Мне нужен человек, который безоговорочно подчинялся бы мне. И в то же время он должен быть настоящим профессионалом. У вас имеется такой человек? — Юрьев в упор взглянул на собеседника.
— Мне надо подумать… — Гобетти слегка потер подбородок холеной ладошкой. — Когда вы хотите приступать?
— Завтра!
После некоторой паузы Гобетти произнес:
— У меня есть такой человек. Он полностью поступает в ваше распоряжение.
— Благодарю вас, дон Гобетти, — слегка улыбнулся Юрьев.
Луиджи Гобетти вновь подумал о том, что господин Юрьев больше напоминает владельца булочной, чем многоопытного киллера.
У самого порога Сержант обернулся:
— Дон Гобетти, а ведь за вами один небольшой должок.
— Вот как? — удивленно подпрыгнули брови Гобетти. — В таких вопросах я очень щепетилен и не люблю ходить в должниках. И что же я вам должен? — заинтересовался дон.
— Дело в том, что я несколько раз выполнял вашу работу, — сообщил киллер.
— Продолжайте, это очень интересно.
— Мне пришлось уничтожить шесть человек, которых мистер Игнатов отправил на завоевание новых рынков, — открылся Сержант.
— Что ж, мистер Юрьев, когда-нибудь я попытаюсь вас отблагодарить.
Для нас, сицилийцев, это дело чести, — произнес Луиджи Гобетти. При этом тепло, исходившее от его улыбки, с успехом соперничало с южным солнцем. — Кажется, вы скоро уезжаете в Россию?
Сержант ответил не сразу. Откуда ему это известно? С этим господином следует держать ухо востро!
— Да. Сразу, как только уберу мистера Игнатова, — с некоторой заминкой откликнулся Юрьев.
Поль Ласарильо был одним из доверенных людей Луиджи Гобетти. Через несколько лет он должен был бы стать «солдатом» и взять под свое начало с десяток безропотных подчиненных. В структуре мафии это было весьма высокое положение, ибо подобной чести удостаивается далеко не каждый. А там он сможет устроить детей в престижный колледж, и вообще перед ним откроются совсем другие перспективы.