Наши с ним отношения нельзя было назвать нормальными, они уходили за рамки общественного понимания. Брат и сестра не должны быть так близки... Мы с ним всегда были вместе, заботились друг о друге. Я боялась, что когда-нибудь граница наших отношений будет окончательно стёрта, а последствия этого могли быть непоправимыми.
Каждую ночь, когда наша мама засыпала, он приходил ко мне, гладил меня по волосам, рассказывал про то, как провёл день, и я засыпала в его объятиях.
Я закрыла глаза и вспомнила его прикосновения. Как его пальцы вычерчи-вали на моей коже невидимые узоры. Мы оба осознавали, что так дальше нельзя, но никто из нас особо не стремился разорвать связь. Я слишком сильно боялась полного одиночества. И всегда с содроганием думала о том, что когда-нибудь Рома заведёт свою собственную семью, и тогда я перестану играть какую-либо роль в его жизни.
У него были удивительные ясные голубые глаза. И когда он смотрел на тебя, то казалось, что тебя понимают и в тебя верят. Я всегда чувствовала эту не-видимую поддержку, особенно, когда в моей жизни наступала чёрная полоса.
И действительно, Рома был таким. Он был идеальным другом, братом и товарищем. Он с лёгкостью мог заводить себе друзей, так же как и девушек в принципе. Его внешность и природный талант общения с другими людьми делали своё дело.
У него было две жизни: жизнь со мной, с нашей семьёй и жизнь во внеш-нем мире. И я немного ревновала его к другим людям, хотя и всячески скрывала это.
-- Доброе утро милая. Ты что опять не выспалась? Снова те сны? - в голосе матери звучала тревога. Она внимательно смотрела на меня, словно надеялась найти причину моего волнения, но, как и всегда наткнулась на невидимый барьер моего лживого спокойствия.
-- Нет, наверно я просто нервничаю из-за переезда, всё хорошо, - мне хоте-лось успокоить её. Я редко врала, но это была ложь во благо. Какой смысл был в правде? Переживания, бессмысленные попытки помочь мне - вот её результат в данном случае.
Переезд. В этом слове не так уж много букв, но оно несло для меня колос-сальный смысл. Конец прежней жизни и начало новой.
Это лето было другим. И дело было не в дождливой погоде. Это было пер-вое лето, которое мне предстояло провести отдельно от матери, от родного дома.
Мама объяснила это срочной работой, но я чувствовала, что она солгала. От моих расспросов она ловко уклонялась. А позже я перестала пытаться выда-вить из неё правду. К тому же, почему я не доверяю близкому мне человеку?
Но почему, почему ей было так важно, чтобы мы уехали из города?
Мы с братом должны были переехать к нашим дедушке и бабушке. Их до-мик находился глубоко в лесу.
Лес. Тот лес не был обычным, с ним связывали многие легенды. Одна из которых была о заброшенной деревне, в которой живут оборотни, вампиры и про-чая нечисть. Люди давно покинули её, вернее почти все погибли. Со временем название деревни стёрлось с карты, никто про неё не вспоминал, кроме тех, кто знал правду.
Я обожала легенды, мифы, таинственные истории, но мало кто мне их рас-сказывал, а эту мне поведала бабушка, когда приехала на наше с братом пятиле-тие. Я помню, как просила её рассказать мне какую-нибудь историю. Помню, как слушала тихий голос своей бабушки, затаив дыхание. А слова, тем временем, пре-вращались в образы у меня в голове. Любую историю можно оживить с помощью воображения.
Ну вот, наступил день нашего отъезда. Я всегда с содроганием думала о нём, и сейчас мой страх усилился.
Моё стремление держать близких подле себя являлось, конечно же, эгоиз-мом. Все люди отчасти эгоистичны, просто они редко себе в этом признаются. Но мои собственнические чувства были обусловлены страхом.
Я боялась себя и своей силы. С каждым днём я чувствовала, что магиче-ские способности во мне растут. Видения о будущем приходили всё чаще, были дни, когда я не могла отличить ведение от реальности. Я не знала, к каким по-следствиям всё это приведёт. Неизвестность пугала меня больше всего в жизни.
Я не знала, как проживу эти три месяца вдалеке от дома, у фактически чу-жих мне людей, в чужом месте. Я даже боялась представить, как буду скрывать свой секрет от них. Нужно быть совсем слепым, чтобы не заметить всех странно-стей, происходящих со мной. Я сказала об этом матери, но она лишь отмахнулась, заявив, что я справлюсь. Рома обещал помочь, но даже он не был способен на многое. И, в конце концов, несмотря на всю осторожность, я в любом случае про-колюсь.
Мы пытались отговорить её посылать нас туда. Нам было уже по двадцать лет, и мы вполне могли прожить три месяца самостоятельно, в доме. Я бы по-прежнему подрабатывала на работе у мамы, а Рома в магазине электроники. Но она сказала, что так нужно.
Что же ждало меня там? Судьба всегда так призрачна и тумана. Никогда не знаешь, что ждёт тебя через час.
Я допила кофе и отправилась помогать загружать вещи в машину. Меня не покидало странное чувство, что домой я больше не вернусь. А даже если и вер-нусь, то прежней не буду.
Я села в машину, достала плеер и стала слушать музыку. Обычно она по-могала мне успокоиться, привести в порядок мысли и чувства. Да и даже настрое-ние иногда поднимала. Но, похоже, в данной ситуации даже музыка утратила свою магическую власть над моими чувствами.
Почему-то слёзы подступали к глазам, хотя я и убеждала себя, что уез-жаем мы не навсегда. Но тревогу нельзя обмануть пустыми словами.
Меня словно разрывало на части, но я ничего не могла с этим поделать. Эта тоска была сильнее меня, она могла сломать меня в одно мгновение, но уби-вала медленно и верно. Я посмотрела на Рому, и увидела, что он встревожен. Тре-вога отразилась в его глазах, хотя внешне он и оставался спокоен.
А между тем городская суета сменилась лесным пейзажем. Я смотрела, как мелькают деревья, сливаясь в одну длинную тень. Они словно таинственные по-сланники, провожающие путников в путь.
Мама свернула с трассы на лесную дорогу. По пути нам не попалось ни одной машины, ни одного живого существо. Это усилило мою тревогу. Всё это словно являлось таинственным подтверждением чего-то тёмного и неизвестного. Наша машина петляла в разные стороны. Её кидало из одной ямы в другую, а я сбилась со счёту, считая повороты.
Я уже думала, что этот кошмар никогда не кончится, но неожиданно ма-шина притормозила.
К машине подошла женщина шестидесяти лет, и в ней я без труда узнала свою бабушку. С нашей последней встречи она мало изменилась: те же густые волосы, чуть затронутые сединой, та же светлая кожа и лучистые глаза голубого цвета. Имя её соответствовала внешности - Светлана. От бабушки исходило те-пло, оно же бережно хранилось и в её взгляде.
Пока мы разгружали вещи, мама и бабушка что-то оживлёно обсуждали в стороне, похоже, они спорили. Как я ни старалась прислушаться к их разговору, у меня ничего не выходило. Позже я бросила эту затею.
-- Мы готовы! - крикнул Рома. Как настоящий мужчина он забрал у меня тя-жёлые чемоданы, мне же досталась небольшая сумка.
Сколько я себя помню, ты заботишься обо мне, прощаешь все мои стран-ности. Почему?
Мама поочерёдно обняла нас. Прижав меня к себе, она прошептала:
-- Я обязательно заберу вас отсюда, - с этими словами она отпустила меня и направилась к машине.
Я смотрела ей вслед, и чувство тревоги не покидало меня. В какое-то мгновение мне захотелось умолять её забрать нас.
Мама уехала, а я продолжала стоять на месте. Мне казалось, что я нахо-жусь за тысячу километров отсюда. Я была где-то там - далеко за горизонтом.
Я не плакала. Годы практики научили меня, что, по сути, от слёз нет ника-кого толку. Они лишь мешают.
- Ну что, пошли? - голос бабушки звучал бодро.
- Пошли, - сказали мы с братом хором.