— Бедная ты, — покачал леший косматой седой головой. — Все лето со своим зверьем маешься.
— Что лето, — усмехнулась я. — Лето — ерунда. У меня самая работа сейчас, в октябре. Драконы — полетели, скоро пламенем дышать начнут. Огненные птицы вот-вот появятся. У их матери сезонная линька началась — перья выпадают, а новые лишь в полете растут. Огневушке волей-неволей приходится гнездо на несколько часов оставлять. Вот я ее на боевом посту и сменяю. Поляну сигналками обкладываю, чтобы ни одна муха к ней приблизиться не могла, а сама рядом сижу, температуру воздуха контролирую. Утомилась — жуть. Счет уже на дни идет — у яиц вот-вот скорлупа треснет, а тут проверка…
Я устало потерла виски. Леший вздохнул.
За окном громко карнула ворона.
— Слышишь? — оживился Глеб Иванович. — Кажись, наша делегация пришла.
Стоило ему это сказать, как дверь избушки скрипнула, а в сенях раздался топот ног. Первой в горнице появилась Алена. Ее взгляд был обеспокоенным, брови сдвинуты на переносице.
— Всем привет, — угрюмо сказала она. — Заждались? Встречайте гостей.
Вслед за Аленой в комнатку вошли еще двое — Макар Евгеньевич Сорокин и Ядвига Марковна Барская — неизменные кураторы заповедника от магического управления Министерства природных ресурсов и экологии. У меня давно сложилось впечатление, что эти ребята воспринимают поездку в наши «поля», как увеселительную прогулку, законную возможность вырваться из душного офиса, чтобы подышать свежим воздухом и побродить по лесу. На инспекцию им традиционно отводится неделя, и используют они ее на всю катушку — во все овраги залезут, сунут нос в каждое дупло. И это несмотря на свой возраст и габариты.
Впрочем, надо быть честной — при одинаковых годах (каждому из них лет пятьдесят, не больше) серьезные габариты имеет только Ядвига Марковна. Этакую красоту и мощь не каждый стул выдержит. Макар же Евгеньевич тонок, будто полевая былинка. При этом необъятная Барская скачет по тропкам и буеракам молодой косулей, а Сорокин задыхается уже после двух километров неторопливой ходьбы. Чудеса да и только.
Учитывая, что поездки в заповедник кураторами воспринимается, как активный отдых, при встрече с нами эти ребята расцветают, как козлобородник в пять часов утра. Однако сегодня их лица почему-то были хмурыми, а взгляды озабоченными, один в один, как у Алены.
— Что случилось? — вместо приветствия спросила я у них.
Сорокин коротко вздохнул. Ядвига Марковна на мгновение скривила губы и мотнула головой в сторону приоткрытой двери. В тот же миг дверь скрипнула снова, и на пороге появился светловолосый незнакомый мужчина лет тридцати. Он был высокий, широкоплечий, с копной буйных золотых кудрей и большими серыми глазами, делавшими его удивительно похожим на поэта Сергея Есенина. Как и остальные члены комиссии, он был одет в крепкую куртку и теплые походные штаны.
— Добрый день, — громко сказал мужчина, широко улыбнувшись.
Мы с Глебом Ивановичем обалдело смотрели на него круглыми глазами. Незнакомец совершенно точно не был ни волшебником, ни оборотнем, ни даже троллем. Он был самым обычным человеком. В связи с этим у меня закономерный вопрос: как, черт возьми, он здесь оказался?!
— Коллеги, прошу любить и жаловать — Иван Андреевич Царев, — выдавив из себя дружелюбный оскал, провозгласила Ядвига Марковна. — Иван Андреевич является третьим заместителем директора Департамента госполитики в сфере особо охраняемых природных территорий. Он будет инспектировать ваши владения вместе с нами.
Я растерянно моргнула. Инспектировать волшебный заповедник?.. А что, обычных людей теперь допускают к магическим объектам? Или этот Царев настолько крут и важен, что его посвятили в тайну существования чародеев?
Если не ошибаюсь (а я не ошибаюсь!) о том, что рядом с обычным человеческим миром живет мир волшебный, знают далеко не все. Так как наши пути неизбежно пересекаются, при каждом столичном министерстве давным-давно были организованы особые отделы, ведающие делами магического сообщества. Все эти отделы следят за колдовским правопорядком автономно и главам людских департаментов отчитываются о своей работе хорошо если раз в год. Насколько я знаю, у них выстроена четкая схема взаимоотношений, которая всех устраивает — хоть и сотрудничают, однако в дела друг друга не вмешиваются.
Между тем, даже такое регламентированное общение для чародеев отнюдь не безопасно — всегда есть вероятность, что коллеги-чиновники случайно (или не случайно) раскроют кому-нибудь тайну магического мира. Чтобы исключить эту вероятность, каждый из них приносит Клятву молчания, скрепляемую собственной кровью. После такого ритуала поклявшийся может говорить о волшебниках — реальных, не сказочных — только с самими волшебниками или с другими людьми, посвященными в наш секрет.