— Это очень правильно, товарищи! — подтвердил главный инженер. — Там, в небесах, где в междуцарствии Дауриса и Тавриса строится ковчег, туда мы все уйдем, там нас ждет исполнение мечты. Там сокровища небесные… Туда, туда! — он выразительно потыкал пальцем в потолок, затем добавил. — На зло звездам!.. — и затих.
Я замер — ковчег строится в междуцарствии Дауриса и Тавриса. Интересно, где это междуцарствие?
Вновь присоединившийся к нам страж зевнул и приказал Сулле кончать агитацию и ложиться спать. Губошлепы сразу зашевелились, принялись раскатывать тюфяки, набитые местной лишайниковой дерниной — мягкая и душистая, должен заметить, подстилка. Лучше не бывает… И очень полезная. Но в тот первый день мне так и не дали уснуть. Сначала пристал провокатор, потом его поддержали оба Рооверта — расскажи, мол, странник, где ходил, что видел? Бывал ли на море? Какое оно? Говорят, выпуклое, как река. Довелось ли побывать в стране мрака? Как там? Здесь скучно… Вижу, никто из сокамерников укладываться не собирается, в мою сторону поглядывают.
Делать было нечего — загнул я им историю, назвал ее «сказкой».
— Вот, дай вам ковчег здоровья, знаете, какое на горах было дело? Не во гнев вашей милости, — обратился я к стражу, тот снисходительно кивнул — ври, мол, дальше, и я повторил.
— Не во гнев вашей милости, как мы теперь раскалякались между собой, жил-был у нас в поселении некий губошлеп. А случилось это в старые времена, в горах тогда правили великие гарцуки, родство считали по отцам и дедам, а мамок держали при домах. Жил тот губошлеп небогато, всякими трудами добывал хлеб насущный, а была у того доброго поселянина дочь молоденькая, еще не мамочка. Вот пришло ей на ум пойти в лес погулять, и пропала она без вести. Прошло три срока. В этом самом поселении жил храбрый охотник и каждый божий день ходил он с собакой и оружьем по горам. Раз идет он по лесу; вдруг собака его залаяла и песьи перья на ней щетинками встали. Смотрит охотник, а перед ним на тропинке лежит колода, на колоде странный какой-то мужик сидит, обувку ковыряет. Подковырнет подошву да на Таврис и погрозит: «Свети, свети, ясно солнышко!» Дивно стало охотнику: отчего, думает, мужик еще молодец, а перьями сед. Только подумал он, а тот словно мысль его угадал: «Оттого, говорит, я и сед, что прозрачного дед!» Тут охотник и смекнул, что перед ним не простой губошлеп…
В этот момент глаза у провокатора округлились, он с испугу выпалил.
— Вот злыдень прозрачный! Как же охотник его разглядел?
— Вот так и разглядел. Леший, — разъяснил я, — это был. Он не из прозрачных. Он по лесам пасется, дебри охраняет. Нечистая сила, одним словом.
— Ну-ну! — скептически заметил один из Роовертов. — Это что за нечистая сила? И не из прозрачных. Может, сам Черный гарцук?
— Тише вы, преступники! — взъярился вконец раздосадованный страж. — Дайте послушать! Что там дальше было, старик?
— Охотник, — продолжил я, — не будь дурак, нацелился оружьем — бац! И угодил ему в самое брюхо!
Все радостно загалдели, запрыгали с ноги на ногу. Главный инженер от радости вскинул руки и пошел по камере вприсядку. Наконец все утихомирились, придвинулись ко мне поближе.
— Леший застонал, повалился через пальмовую колоду, да тотчас привстал и потащился в чащу. Следом за ним полетела собака, а за ней охотник поспешил. Шел-шел и добрел до высокой горы, в той горе расщелина, в расщелине домишко стоит. Переступил через порог, смотрит — леший на лавке валяется, совсем издох, а возле него сидит молоденькая мамка и горько плачет: «Кто теперь меня кормить-поить будет?» Поздоровался с ней охотник, спрашивает, чья она будет, откудова? «Ах, добрый поселянин! Я и сама не ведаю, позабыла, кто я и где мои отец с матерью»…
— Они такие… — подтвердил один из излеченных мной губошлепов. — Стоит на волю выпустить, сразу забывают, чьи родом и в каком инкубаторе воспитывались.
— Тише ты!.. — перебил его парнишка. — Ну и как он, охотник, с мамкой совокупился?
— Нет, — ответил я, — сначала домой к родителям отвел, спросил разрешенье, потом только. Но самое удивительное, знаете, в чем?
— Ну? — вытаращил глаза парнишка.
Страж подался вперед, даже оба Роональда рты пораскрывали.
— Рассказала та мамка, что у лешего в жилище всякого добра — ртути, двуокиси титана, золота самородного — видимо-невидимо. Бросились поселяне искать его, долго плутали по лесу, только не нашли.
— И-эх! — крякнул с досады страж и стукнул тупым концом копья о пол.