— Это интересно, — откликнулся я, затем спросил. — Как ведут себя низшие?
— Готовы выполнить любое задание высших!
Мы двинулись в сторону подсобных строений. Здесь собрались все хорды, свободные от дежурств — устроились полукругом возле извлеченных из подземного хранилища, чем-то смахивающих на грибы оболочек, и оживленно переговаривались. Что это могло быть? Предложения сыпались разные, каждое детально обсуждалось, при этом кто-нибудь из губошлепов то и дело терял нить разговора, вскидывал голову и начинал озираться.
Я тоже включился в спор. Наши сомнения разрешил один из проотолетариев, смененный с дежурства и шагавший на отдых. Заметив разбросанные на песке, удивительные предметы, он на мгновение замер, потом страстно почесался, торопливо приблизился. Обошел одну из оболочек, осторожно положил ладонь на макушку едва очерченной шляпки, резко нажал. В ножке что-то глухо заурчало. Неожиданно этот странный, с короткой толстой ножкой гриб начал пухнуть, подрастать, поверхность его внезапно отвердела, затем лопнула и осколки скорлупы посыпались на землю. Хорды, собравшиеся вокруг, бросились врассыпную. Попрятались, затаились на некоторое время, потом начали осторожно подползать к нарождавшемуся аппарату. Я тоже. Перед нами предстала какая-то невиданная, напоминавшая одновременно и насекомое и экскаватор, машина. Стрел было две, обе оборудованы ковшами, передвигалось сооружение на членистых ногах.
Довольный собой проотолетарий обтер руки о комбинезон, похлопал машину по округлому борту, затем приблизился к нам и отдал пионерский салют.
— Как тебе это удалось? — спросил я.
Рабочий с остервенением почесался.
— Понятия не имею, учитель. Как увидел эту штуку, руки сами напросились пощупать. Я своим рукам завсегда доверяю. Подошел ближе, чую, нужно сюда жать, потом сюда. Начальник, позволь опробовать копалку?
— Дерзай, — ответил Огуст.
Подобным образом проотолетарии смогли оживить еще несколько землеройных, буровых и, как мне объяснил Тоот, сваебойных машин.
Настроение хордов резко изменилось, теперь все горели желанием заняться делом. Тут же наметили план. Огуст предложил немедленно завалить выходы в скале и за барханом. Его поддержали Тоот и Неемо, при этом главный инженер набросал на песке схему подрыва скалы и создания песчаной насыпи. В случае, если эти твари сумеют вскрыть броневые плиты, многотонный груз должен будет рухнуть в туннели и завалить их напрочь.
Я слушал их молча, на все вопросы, обращенные ко мне, отвечал энергичным одобрительным почесыванием. Простаки, они не понимали, что невозможно взорвать скалу, которой нет на свете. Все окружающее они воспринимали всерьез как реально существующие дали. В разговорах между собой загадывали — интересно, что там за горами? Матросы всерьез спорили, в какой части света расположены чудесные острова и как до них добраться. Можно ли из подсобного материала соорудить хотя бы плохонькое суденышко? Сгодятся ли местные папоротниковые деревья? Насчет сосен все сошлись на том, что это добротная древесина. Одним словом, что-нибудь плавучее соорудить можно, дали бы только срок и инструмент.
Я их не разочаровывал — правда, предупредил Тоота, что перед тем, как рвать скалу, пусть попытаются взобраться на нее. Сам, борясь с дремотой, отправился на командный пункт. По дороге прикидывал, как все-таки, исходя из современных требований к обороне, обезопасить себя со стороны всех трех выходов? Ничего другого, как приступить к строительству оборонительной линии, не оставалось. В любом случае эти меры не будут лишними. Губошлепов надо занять работой, тогда и настроение у них поднимется, появится задор. Что еще мы могли противопоставить неведомому врагу?
В зале на дежурстве находилась Дуэрни. Молодая женщина держалась храбро, изо всех сил старалась сохранить присутствие духа при виде логова Черного гарцука. Ей было очень стыдно за податливость, которую она проявила, заслышав зов страшного «отца». Теперь Дуэрни пыталась подтвердить в глазах остальных поселян свою королевскую породу. Количество оболочек, время от времени откладываемых звездолетом, все увеличивалось, скоро они непробиваемой баррикадой закрыли посадочное место, короткие опорные лапы. Никаких других движений на посадочной палубе не происходило, тихо было и во внутренних туннелях станции.
В этот момент грохот близкого взрыва оглушил меня. Я выбежал из административного здания, глянул в сторону хребта и ошарашено обнаружил, что весомая часть скалы, в которой был проделан вход в туннель, в самом деле съехала со своего места и наглухо забила расположенную у основания плиту. Я попытался вызвать шарик, он сразу откликнулся, однако теперь его ментальный голос звучал глухо, потаенно, словно из колодца.