Дождь сыпал еще сильнее, и, главное, он был куда более холодным, чем полчаса назад. И почему она не взяла зонтик!
-- Я вижу, что вы в некоторой растерянности, -- сказал иностранец, о котором Лидочка забыла. -- Мо- жет, вас проводить?
-- Куда? -- удивилась Лидочка. -- Это вам лучше знать. -- Иностранец показал очень ровные белые зубы, наверное, искусствен- ные. -- Но если вы ищете автобус из Санузии, то по- шли вместе.
-- Мне не в Санузию, -- сказала Лидочка разоча- рованно. -- Мне в санаторий ЦЭКУБУ "Узкое".
-- Совершенно верно, -- сказал иностранец. -- Санузия -- это прозвище нашей с вами обители, при- думанное его веселыми обитателями. Эго название вольной и славной республики ученых.
Он уверенно взял у нее из рук чемоданчик и пошел вперед, вроде бы не торопясь, но достаточно быстро, и Лидочке пришлось за ним спешить.
Они пошли прямиком через площадь. Подошвы Лидочкиных башмаков скользили по неровным, не- ухоженным, кое-где ушедшим в глубокие лужи бу- лыжникам. Будь Лидочка одна, пошла бы вокруг площади по дорожке вдоль палисадников, но ино- странец не думал об удобствах дамы, а дама не стала жаловаться. На иностранце, кстати, были рыжие шнурованные сапоги под самое колено на ребрис- той каучуковой подошве и клетчатые брюки гольф, такие мягкие на вид, что хотелось пощупать паль- цами.
В центре площади на широком мосту через ущелье железной дороги, фонарей вообще не было, и Лидоч- ка старалась ощупывать носком ботика дорогу впереди, чтобы не грохнуться. Иностранец вышагивал не оборачиваясь, и Лидочка поняла, что и он боится по- скользнуться.
Впереди тянулись цепочкой тусклые фонари. Под одним из них стояла кучка людей. Люди эти сначала были маленькими, недостижимыми, а потом выросли до нормального размера. Почти все они стояли под зонтами и не страдали от дождя.
Из-за зонтов их лиц не было видно, зато свет фо
наря отражался от зонтов, и все зто напоминало про- винциальный театр, ночную сцену на площади Веро- ны или Модены...
-- Товарищи, -- сказал громко иностранец, не до- ходя иескольких шагов до людей с зонтиками, -- не вы ли несчастные, ожидающие попутного транспорта в государство Санузия?
Зонтики зашевелились, закачались, словно их вла- дельцы только сейчас заметили иностранца и Лидоч- ку, а может быть, только теперь приняли их за людей, достойных приветствия.
-- Матя! -- завопил вдруг один из зонтов утробным басом. -- Матя "авло! Ты приехал?
Зонтик побежал навстречу иностранцу, затем кач- нулся, показал, что под ним скрывался толстый чело- век в широкополой шляпе, как у Горького в Соррен- то. Человек раскачивал зонтом и тянул руку к иностранцу.
-- Рад видеть тебя, Максимушка, -- пропел ино- странец, -- жалею, что не могу раскрыть навстречу тебе объятия, потому что страшно промок.
-- Небось по Риму только в авто "альфа-ромео", -- сказал толстяк и хрипло засмеялся, обращаясь к ос- тавшимся сзади слушателям, словно хотел, чтобы все разделили его радость.
Лидочка стояла близко от толстяка, ей хотелось нырнуть под зонт, который все равно болтался без дела.
-- На время или насовсем? -- спросил Максим. -- Такие вопросы решаются там. -- Иностранец
по имени Матя ткнул пальцем в черное небо. -- Понимаю, -- сказал Максим, -- мне не надо
уточнять.
Лидочка услышала обращенный к ней женский голос:
-- Барышня, идите ко мне, у меня зонтик большой. Большой черный зонт качнулся назад, показывая
Лидочке, куда спрятаться.
Не говоря ни слова, Лидочка нагнула голову и нырнула под зонт, словно вбежала в сухой амбар, и только потом, наслаждаясь счастливой переменой в судьбе, сказала:
-- Спасибо.
Женщина, которая спасла Лидочку, была молода, обладала надтреснутым и интеллигентным голосом, какие раньше культивировались в шикарных детских, а теперь порой возникают даже в коммунальных квартирах. На спасительнице была шляпа с короткой вуалеткой. В темноте были видны только белки глаз и зубы -женщина улыбнулась и дотронулась рукой в перчатке до Лидочкиного плеча, привлекая его по- ближе.
-- Я вас промочу, -- сказала Лидочка. -- Не думайте об этом, -- сказала женщина, -- у меня непромокаемый макинтош. Когда-то мой муж Крафт привез его из Лондона.
Сказано это было не для того, чтобы похвастаться визитом мужа в Лондон -- да и кто будет в тридцать втором году хвастаться такой опасной привилегией? -- это было деловое объяснение достоинств ма- кинтоша.
Из-под зонта было плохо видно вокруг, но зато слышно, как иностранец Матя и его друг Максим включили в свой бодрый разговор других людей, которые были в большинстве между собой знакомы.
Загромыхал поезд, пробираясь ущельем, будто там был иной мир, горячий, таинственный и очень шум- ный.
-- Меня зовут Мартой, -- сказала женщина, -- Марта Ильинична Крафт.
-- Очень приятно. Лида. Лида Иваницкая.- -- У вас ноги не промокли?
-- Нет, у меня ботики совсем новые.
-- Сейчас делают такие плохие ботики, что иногда лучше ходить вообще без них, босиком...
Вдали возникли два белых огня, как глаза чудови- ща, которое надвигалось на них.
-- Автобус идет! -- крикнул кто-то.
-- Чепуха, -- отозвался другой голос, -- это же от Москвы едут.
Огни тем не менее приблизились, и, расплескав близкую лужу, возле группы людей остановился длин- ный черный автомобиль. "офер раскрыл дверцу, от- туда стали вылезать невнятные фигуры. Они сразу раскрывали зонтики -кто-то кого-то окликнул, Мар- та Ильинична сказала:
-- Это из университета. Как же я не догадалась, что ректор выделит авто для Александрийского!
Лидочке положсно было разделить чувства Марты Ильиничны, но она не знала, хорошо или плохо то, что ректор выделил авто для Александрийского. Ей стало холодно -- раньше было какое-то движение, а теперь -- пустое ожидание. К тому же Лидочка опаз- дывала со службы и поесть не успела.
Последним из авто вылезло не его худое и согбен- ное -из-под шляпы торчал длинный нос, нависший над тонкогубым лягушечьим ртом, изогнутым в ух- мылке. Толстый Максим наклонил свой зонтик к это- му человеку, чтобы прикрыть от дождя, но согбенная фигура принялась вяло отмахиваться, а потом откры- ла свой зонт.
-- Но это же безобразие! -- сказал Максим. -- По- чему нельзя довезти вас на моторе до Санузии? Вы мнс ответьте, почему?
-- Не доедешь, -- сказал шофср, обходя авто спе- реди, чтобы забраться на свое место, -- туда от Ка- лужского шоссе никакой дороги нет.
-- Это неправда! -- сказал ндруг иностранец. -- Зачем лгать? Я летом приезжал на моторс, мы отлич- но доехали..
-- Тогда дождей не было, -- сказал шофер и хлоп- нул дверцей.
-- При чем тут дожди?! -- Все ополчились на шо- фера, и это было нелепо, только Марта Ильинична сказала Лиде с усмешкой:
-- Как у нас любят разоблачить стрелочника! -- При чем тут дожди?! -повторил грозно Мак- сим, направив острие зонта на шофера. -Трубецкие ездили, нс жаловались.
-- А при царе дороги чинили, -- сказал шофер, по- вернул ключ, и мотор послушно заревел.
Сделав широкий круг по площади, автомобиль ум- чался, разбрызгивая лужи. Его задние красные огонь- ки долго были видны, потом смешались с огоньками трамвая, который как раз разворачивался за оврагом.
-- Не исключено, гго он прав, -- сказала согбен- ная фигура, у которой оказался красивый низкий го- лос. -- Трубецкие платили, за дорогами было кому следить.
-- Не вообще, Пал Андреевич, -- сказал Мак- сим, -- а только за теми, что принадлежали лично им, и ремонтировали нс они сами, а крепостные или зависимые бссправные люди.
-- Максим, -- загудел иностранец, -- ну что ты не- сешь! Мы же нс в кружке по ликвидации нашей по- литической неграмотности.