-- Зачем мне ложиться? -- спросила Лидочка, ста- раясь не сердить сестричку, которой при свете оказа- лось не бдлсе семнадцати. -- Я совершенно промок- ла. Лучше скажите мне, в какой комнате я буду жить, и я переоденусь.
-- Но Лариса Михайловна сказала, что вы должны вначале подвергнуться медицинскому осмотру.
-- Разве обязательно для этого быть мокрой? Сестричка тяжело вздохнула и сказала: -- Может, таблетку аспирина приметс? -- Я этим займусь! -раздался голос от двери. Там стояла Марта Ильинична, которая тут же вызволила Лидочку из рук сестрички Маруси. Оказывается, она была не только сестрой милосердия, но и сестрой-хо- зяйкой, то есть заведовала простынями, наволочками и полотенцами. Из-за ее малых размеров и стреми- тельности движений гостивший здесь не так давно писатель Алексей Толстой прозвал се сестрой-козяв- кой, и это прозвище приклеилось к ней на века, и единственным человеком, нс подозревавшим о нем, была сама Маруся.
-- Он нсгодяй! Таким руки ие подают в порядоч- ном обществе, -- сказала Марта Ильинична, как только они вышли в коридор. А так как первое свое путешествие вдоль пего Лидочка совершала с про- стыней на головс, то коридор ей был внове.
В коридоре второго этажа размещались врачеб- ный кабинет, комната для процедур, а также нс- сколько жилых комнат, без удобств, наструганных из
36
бывших классных помещений для многочисленных княжеских детей. Здесь отдыхали обитатели Камчат- ки, то есть простые научные сотрудники, особых за- слуг не имевшие и связями в высоких сферах не об- ладавшие.
С торцов коридор завершался лестницами. Одна из них вела в прихожую и к выходу на первом этаже, вторая, служебная, узенькая, -- на кухню. В том же коридоре находились две туалетных -- мужская и женская, -- по утрам возле них выстраивались не- большие очереди, что напоминало всем о московской жизни в коммунальных квартирах, от которых никуда не денешься даже в покинутом князьями подмосков- ном дворце. Оказывается, достаточно пятнадцати лет, чтобы и княжеские покои под влиянием строящегося социализма стали покоями коммунального типа.
Марта Ильинична отворила дверь и подтолкнула Лидочку вперед, чтобы та рассмотрела их комнату.
Комната была так узка, что две кровати, умещав- шиеся в ней, стояли не друг против друга, а вдоль одной из стен. Марта сказала:
-- Как ты понимаешь, у меня перед тобой преиму- щество, как возрастное, так и по стажу. Моя кровать ближе к окну, а твоя -- к двери. Надеюсь, не возра- жаешь?
Лидочка не ответила. Она была счастлива, что ее кровать стоит ближе к двери, -- она не была уверена, что смогла бы пройти пять шагов, чтобы добраться до дальней кровати, -- а два шага до ближней она одо- лела и рухнула на кровать, возмущенно взвизгнувшую всеми своими старыми пружинами.
-- Ты сама снимешь ботики или тебе помочь? -- спросила Марта.
-- Сама, сейчас... -- Лидочка понимала, что пер- вым делом надо снять ботики, но наклониться... нет, это выше человеческих сил!
Тогда Марта быстро присела на корточки и стяну- ла ботики, а потом мокрые чулки. Лидочка пыталась еопротивляться, но Марта лишь отмахивалась.
-- Да погоди ты, не суетись, я сделаю это быст- рее, -- говорила она. -- У тебя детей нет? А у меня двое. И каждую осень они прибегают по три раза за день промокшие до ушей. Ничего в этом позорного
37
нет -- Александрийский сказал, что ты буквально та- н~ила его в горку на себе. Я должна сказать, что ты совершенно не производишь впечатления героини, но с другой стороны -- у меня очень хорошее чутьс на людей: ты обратила внимание, что я еще у Калужской заставы тебя начала опекать? Мне же пс пришло в голову опекать какую-нибудь идиотку. А ты бы пос- мотрела, какую мамзель притащил с собой этот жан- дарм! Ты не возражаешь, что я тебе тыкаю? Я вооб- ще-то не выношу эту коммунистическую манеру -- она происходит из дворницкой, но мнс кажется, что мы с тобой знакомы уже тысячу лст.
-- Ничего, мне даже приятно. Тут в дверь постучали -- вошла докторица Лариса Михайловна -- завитая рыжая Брунгильда, которая заставила Лидочку лечь, пощупала пульс, потом веле- ла Лидочке переодеться в сухое, принять горячий душ, а завтра с утра она ее осмотрит.
-- Как там Ансксандрийский? -- спросила Марта. -- Лучше, чем можно было бы ожидать, -- сказала
Лариса Михайловна. -- Мие кажется, что он даже до- волен приключением.
-- Ой, -- сказала Лидочка, -- а мой чемодан? -- Когда ты его в последний раз видела? -- спро
сила Марта. Лидочка совершенно не представляла когда. Но сама судьба в лице Мати "авло появилась в двсрях, чтобы навести порядок, -- Матя принес чемодан, ко- торый он взял у Лидочки ещс в трамвае, и, оказыва- ется, не расставался с ним до самого санатория.
Лидочка наконец-то смогла как следует рассмот- реть своего нового приятеля. Конечно же, он был фа- том, но фатом добродушным и неглупым -- его вос- точные карие глаза смотрели со всегдашней иронией, к тому же у него были умные губы. Другие люди оп- ределяют ум человека по глазам, а Лидочка была уве- рена, что бывают умные и глупые губы.
Матя готов был остаться в комнате надолго, но Марта его сразу выгнала, и Лидочка была ей благо- дарна, потому что знала, какое жалкос зрслище она собой представляет -- спуташп ~с мокрые волосы, не исключено, что физиономия вся в грязи... от таких женщин мужчины сбегают.
38
Не успел Матя уйти, как сунулся Максим Исаевич. Ему хотелось принадлежать к тем сферам, где проис- ходят самые важные события. А так как Лидочка ока- залась в центре внимания, Максиму следовало нахо- диться поближе к Лидочке. Максима объединенными усилиями удалось выдворить. Правда, как он ушел, Лидочка не помнила -- она задремала минут на де- сять. Ей казалось, что она не закрывала глаз, -- и вдруг проснулась от голоса Марты.
-- Лучше ты после ужина ложись пораньше, -- го- ворила Марта. -А то сейчас разоспишься и оста- нешься голодной.
-- Я не голодная, -- ответила Лидочка, раздража- ясь на соседку. -- Я ничего не хочу.
-- Тебе так кажется, а потом ночью накинешься на меня и сожрешь.
-- Не накинусь. -- Глаза не хотели открываться, но было ясно, что от Марты не отделаться.
Марта присела на стул н изголовье Лидочкиной койки и погладила ее волосы.
-- Я бы могла в тебя влюбиться, -- заявила она. Пока она не влюбилась, пришлось открыть глаза. Лампочка под потолком светила тускло, даже не набирая об-ьявленной силы в двадцать пять свечей.
-- Ты замужем? -- спросила Марта. -- Да.
-- Почему такая пауза? Вы в разводе?. -- Нет, он уехал. В экспедицию.
-- Все понятно, -- сказала Марта. Она резко под- нялась и отошла к темпо-синему окну. Встала спиной к нему, опершись ладонями о подоконник. Она как бы давала Лидочке время и возможность исповедаться. Но Лидочка молчала. В Москве тридцать второго го- да не стоило откровенничать с незнакомыми. Или со знакомыми. Особенно если у тебя в семье не все бла- гополучно.
-- Он геолог? -- спросила наконец Марта, не до- ждавшись исповеди.
-- Археолог, -- честно ответила Лидочка. Господи, как он сейчас, где он? Андрею пришлось бежать из Москвы, иначе бы его взяли. Пан Теодор, их с Андреем покровитель, помог Андрею уехать, ска- зав. при том, что у него есть для Андрея важное дело.
39
И лучше для всех, если Лидочка не будет знать, где скрывается Андрей, что он делает. Потому что, если ты чего-то не знаешь, ты не расскажешь об этом на допросе. Лидочка не стала спорить с Теодором, пото- му что у нее не было иллюзий. А теперь она ждала Теодора с вестями от Андрея. А в институте скрыла, что замужем, благо у них с Андреем разные фамилии, она -- Иваницкая, Андрюша -- Берестов.
-- Я буду тебе верить, -- сказала глубокомысленно Марта. -- А знаешь почему?