— Так что будем делать?
— Будь я проклят, если я знаю, — сказал Дункан. — Они направляются к югу?
— К югу и чуть к западу. Как идет долина.
— Тогда нам лучше свернуть к востоку, обойти деревню и расширить дистанцию между нами.
— Они и так довольно далеко, но чем дальше, тем лучше.
Тайни встал, метнулся влево и зарычал.
— Собака что-то учуяла, — сказал Дункан.
— Человека, — уточнил Конрад, — судя по рычанию.
— А ты откуда знаешь?
— Я понимаю все, что он говорит.
Дункан повернулся посмотреть, что увидел Тайни, но ничего не заметил. Не было никаких признаков человека.
— Дружище, — сказал Дункан в пространство, — я бы на твоем месте вышел. Мне не хотелось бы посылать за тобой собаку.
Некоторое время ничего не происходило, затем кусты зашевелились, и из них вылез человек. Тайни шагнул вперед.
— Оставь его, — сказал собаке Конрад.
Человек был высок и костляв. На нем была рваная коричневая ряса, доходившая ему до лодыжек. На плечах горбился капюшон. В правой руке он держал длинный узловатый посох, в левой — пучок растений.
— Я Эндрю, отшельник, — сказал он. — Я не собираюсь мешать вам и поэтому, увидев вас, спрятался. Я искал зелень для супа. Может, у вас найдется немного сыра?
— Есть, — проворчал Конрад.
— Я просто мечтаю о сыре, — проговорил отшельник. — Я просыпаюсь ночью и тоскую о кусочке сыра. Я так давно не пробовал его!
— В таком случае, — ответил Дункан, — мы дадим тебе немного. Конрад, может, ты снимешь мешок с Бьюти?
— Подождите минутку, — Сказал Эндрю. — Не обязательно делать это сейчас. Вы ведь путешественники, не так ли?
— Сам видишь, — не очень любезно сказал Конрад.
— В таком случае почему бы вам не переночевать у меня? Я страшно изголодался по человеческим лицам и звукам человеческого голоса. Здесь, правда, есть дух, но разговаривать с ним не то, что с человеком во плоти.
— Дух? — Удивился Дункан.
— Ага, дух. Очень порядочный дух и вполне приличный. Никакого звяканья цепей или стонов по ночам. Он живет в моей келье с того дня, как его повесили разрушители.
— Ясно, что разрушители. А не скажешь ли ты нам, каким образом ты сам избежал разрушителей? — Спросил Дункан.
— Я прятался в своей келье, — ответил Эндрю. — В сущности, пещера, и она не так тесна, мала и убога, какой должна быть настоящая келья. Боюсь, что я не настоящий отшельник. Я так и не дошел до умерщвления плоти, как делает большинство отшельников. Сначала я вырыл пещеру величиной с келью, но с годами расширял, пока она не стала просторной. Там для вас полно места, она спрятана, так что вы будете в безопасности от всякого наблюдения, а мне думается, что большинство путешественников по таким местам желает этого. Наступает вечер, вам надо искать место для лагеря, а лучшего места, чем моя келья, вам не найти.
Дункан посмотрел на Конрада.
— Как ты думаешь? Подойдет?
— Вы мало спали в прошлую ночь, — ответил Конрад, — я еще меньше. По-моему, этот тип — честный парень.
— Там дух, — предупредил Дункан.
Конрад пожал плечами.
— Духи меня не беспокоят.
— Ну, тогда все в порядке. Веди нас, брат Эндрю.
Пещера находилась в миле от деревни. Они прошли через кладбище, которым, судя по разнородности и состоянию каменных плит, пользовались не одно столетие. Почти в центре его находилась маленькая гробница из местного камня. Когда-то давно, видимо, во время грозы, большой дуб упал поперек могилы, разбил скульптуру на вершине надгробия и сдвинул покрывавшую могилу плиту.
Чуть подальше кладбища находилась пещера отшельника, вырытая в крутом склоне холма. Вход в нее был замаскирован деревьями и густым кустарником, а прямо перед ним болтливый ручей торопился спуститься в глубокий овраг.
— Идите внутрь, — сказал Конрад Дункану, — а я расседлаю Дэниела и сниму поклажу с Бьюти.
Пещера была темной, но даже в темноте чувствовалось пространство. В камине горел небольшой огонь. Отшельник ощупью нашел свечу, зажег ее и поставил на стол. Свеча, разгоревшись, показала толстый тростниковый ковер на полу, грубый стол, такие же скамейки и стул, ящики у земляных стен, в одном углу соломенный матрац, в другом — шкафчик с несколькими свитками пергамента. Заметив, что Дункан взглянул на свитки, отшельник сказал:
— Да, я умею читать, но плохо. В свободное время я сижу здесь при свече, разбираю слова и стараюсь понять древних отцов церкви. Сомневаюсь, чтобы у меня это получилось, потому что у меня простая душа и временами глупая, как сапог, а древние отцы, похоже, больше увлекались словами, чем смыслом. Как я вам уже говорил, я, в сущности, плохой отшельник, но я прилагаю старания, хотя иной раз и сам задумываюсь над истинной профессией отшельника. Я думаю, что отшельники — самые глупые и бесполезные члены общества.