— Тогда я хотел бы, — сказал Эндрю, — разделить урожай. Половина капусты ей, половина мне.
— Это мне нравится, — ответил Дункан, — хотя это как-то не по-рыцарски.
— А я не рыцарь, — быстро отпарировал Эндрю.
— Если этот отшельник сможет дать мне некоторую информацию, — сказала Диана, — то пусть забирает всю капусту, потому что тогда она мне не понадобится.
Она слезла с грифона и подошла к ним.
— А почему вы думаете, что у меня есть эта информация? — Спросил Эндрю.
— Вы местный?
— Да.
— Тогда вы можете знать. Был человек по имени Вольферт. Предполагают, что он жил одно время здесь. Когда я приехала сюда после ухода разрушителей, я устроилась в церкви. Она единственная уцелела. Я искала церковные записи и кое-что нашла, но ничего ценного. Ваши приходские священники, сэр отшельник, плохо хранили записи.
— Вольферт, вы сказали? Давно это было?
— Лет сто тому назад, если не больше. Вы что-нибудь слышали о нем?
— Мудрец? Святой человек?
— Он мог прослыть им. Он был колдуном.
Отшельник ахнул и схватился за голову.
— Колдун! — Простонал он. — Вы в этом уверены?
— Вполне уверена. Самый настоящий колдун.
— И не от святой церкви?
— Совершенно точно не от святой церкви.
— В чем дело? — Спросил Дункан. — Что с тобой?
— В святой земле! — Стонал Эндрю, — ох какой стыд! Его похоронили в святой земле, и ему, языческому колдуну — ведь все колдуны язычники, не так ли? — Построили гробницу! Тогда нет ничего удивительного, что дуб упал на могилу!
— Минуточку, — сказал Дункан. — Ты имеешь в виду тот самый дуб, что мы видели на кладбище?
— Расскажите мне, пожалуйста, насчет дуба и могилы, — попросила Диана.
— Мы шли через кладбище, — пояснил Дункан. — Там есть гробница и упавшее на нее дерево. Похоже, это случилось довольно давно, но оно так и лежит поперек могилы. Плита сдвинулась и треснула. Я еще удивился, почему ее никто не поправил.
— Это старинное кладбище, — сказал Эндрю. — На нем много лет никого не хоронили, поэтому никто и не побеспокоился. Да наверное, очень немногие знают, кто там похоронен.
— Вы думаете, что это могила Вольферта? — Спросила Диана.
— Какой позор! — Плакался отшельник. — Колдун вдруг похоронен в святой земле. Но люди не знали. Откуда им знать? Я слышал об этом Вольферте. Его называли святым, ушедшим от мира в это уединенное место.
— Это и есть та информация, которую вы… — Начал Дункан.
Он замолчал, потому что что-то изменилось. Наступила внезапная тишина.
Собственно, и так было тихо, если не считать звуков насекомых и птиц, но к этим звукам привыкаешь и не обращаешь на них внимания. А сейчас наступила полная тишина, потому что эти звуки прекратились.
Тишина и странное ощущение ожидания — будто ждешь чего-то неизвестного и подаешься вперед, чтобы быть готовым встретить это.
Остальные тоже заметили тишину, а может быть, и чувство ожидания. Потому что застыли на месте, чутко и напряженно прислушиваясь.
Дункан медленно положил пальцы на рукоятку меча, но не стал вынимать его из ножен, поскольку явной опасности еще не было, хотя ее ощущение тяжело повисло в воздухе. Диана чуть приподняла свой боевой топор. Грифон изменил позу, его орлиная голова стала медленно поворачиваться то в одну, то в другую сторону.
В дальнем конце огорода зашевелились кусты. Оттуда выглянула крупная голова, по виду человеческая, но без шеи, сидевшая прямо на массивных плечах. Голова была лысая и выглядела так, будто волосы на ней вообще никогда не росли.
«Безволосый», — подумал Дункан. Ривер говорил ему о безволосых в ту ночь, когда они остановились в его замке. Высокий белый безволосый слизняк, не доросший до человека.
Меч со свистом вылетел из ножен, и солнце заиграло на нем, когда Дункан сделал символический взмах.
— Сейчас увидим, — сказал Дункан то ли себе, то ли Риверу.
Безволосый поднялся во весь рост. Он был чуть выше обычного человека, но вовсе не так высок, как уверял Ривер. Он стоял на кривых полусогнутых ногах, на нем не было никакой одежды, белое, как рыбье брюхо, тело блестело на солнце. В руке небрежно висела громадная суковатая дубина.
Из-за деревьев и кустов появились другие безволосые и выстроились рядом с первым. Они стояли неровной линией, выставив головы вперед, крошечные глазки под выступами лысых бровей смотрели с презрительным интересом. Затем они медленно заковыляли вперед и вдруг стали совершать большие прыжки через сорняки. Их дубины поднялись вверх.