— Пожалуй, вернемся. Надеюсь, что отшельник появится. Я хотел бы поговорить с ним.
Конрад пошел было, но Дункан остановил его.
— Подожди, я хочу посмотреть на одну вещь.
Он обошел гробницу и заглянул внутрь.
— Я думал, что кто-то бросил камень, но похоже, это что-то другое, блестящее. Камень так не блестит.
Дункан вытащил это.
— Безделушка, — фыркнул Конрад.
— Да, пожалуй. Но зачем она здесь?
Вещь была грушевидной формы, размером с мужской кулак. Ее покрывал кружевной золотой орнамент. В промежутке узора были вставлены крохотные сверкающие камешки. Сам предмет под орнаментом был из серебра. С шейки груши свисала цепочка, видимо, тоже золотая, но не такая блестящая, как сетка орнамента. Дункан передал безделушку Конраду, а сам еще раз нагнулся над могилой. Из одного угла на него оскалился череп.
— Покойся с богом, — сказал ему Дункан.
Оба мужчины направились к пещере отшельника.
Глава 7
— Я уж думал, — сказал отшельник, — что мне так и не удастся сказать вам, что я не только набожный человек, но и отчаянный трус. Мое сердце кричало, чтобы я помогал вам, а ноги приказывали удирать. В конце концов, они победили и унесли меня со всей скоростью, на какую способны.
— Мы справились и без тебя, — сказал Конрад.
— Но я обманул ваши надежды. У меня только посох, но и им бы я мог нанести пару хороших ударов.
— Ты не боец, — возразил Дункан, — и мы не порицаем тебя за то, что ты удрал. Но есть одно дело, в котором ты мог бы нам помочь.
Отшельник покончил с ветчиной и потянулся к куску сыра.
— Если я могу, то буду рад помочь.
— Эту безделушку мы нашли в гробнице Вольферта. Не скажешь ли ты, что это такое? Может, женщина на грифоне как раз ее и искала?
— Ох уж эта женщина! — Вскричал отшельник. — Умоляю, поверьте мне, я понятия не имел, что она здесь. Она пряталась от меня, я уверен, и следила, как я брал с огорода свою жалкую пищу. Наверное, у нее были причины скрываться.
— Не сомневаюсь. Мы постараемся узнать, каковы эти причины.
— Она пряталась в церкви. Разве это подходящее место? Так делать — святотатство. Жить в церкви — не дело. Она не для того выстроена. Ни одному порядочному человеку не придет в голову жить в церкви.
— Но ведь это единственное место в деревне, где она могла найти крышу над головой, — возразил Дункан. — Где-то надо укрыться от непогоды.
— А зачем она осталась здесь?
— Ты же слышал. Она искала какие-то сведения о Вольферте. Она знает, что он когда-то жил здесь. Может, она думала, что он ушел отсюда, и искала сведения насчет этого. Откуда ей знать, что он тут похоронен.
— Все это я знаю. Но зачем ей разыскивать его?
Дункан покачал безделушкой перед отшельником, который в ужасе отскочил.
— Я думаю, она искала это. Ты не знаешь, что это? В деревне ничего не говорили?
— Это была реликвия. По крайней мере, деревенские считали так, судя по старым рассказам. Реликвия, но какая, откуда — я не слышал. Наверное, никто не знал. В деревне считали, что Вольферт — святой, и он никогда не оспаривал этого. Это было для него спокойнее, чем если бы узнали, что он колдун. Ах, какой позор, какой стыд… Он — колдун!
— Да, я знаю, — без всякого сочувствия сказал Дункан. — Его похоронили в святой земле.
— Дело не только в этом! — Закричал Эндрю. — Ведь ему построили гробницу! Для себя деревенские ограничивались грубо вырезанными камнями, а для него потратили уйму времени, добывая отборный камень для больших плит и устанавливая их на место. А самое главное — громадный расход вина!
— А при чем тут вино?
— Ну, маркировать его, конечно. Говорят, он умер летом, и чтобы сохранить его…
— Понятно. Но не обязательно же в вине. Обычный рассол — то же самое, да даже лучше.
— Вы правы, лучше. Рассказывали, что он сильно попахивал, когда его клали в гробницу. Но некоторые считали, что простой рассол — вульгарно. И вот они положили этого колдуна в гробницу, столько поработав и с такими церемониями, потому что были уверены, что святой, и с ним положили его реликвию. Наверное, повесили ему на шею.
Эндрю печально закивал.
— Я думаю, вы понимаете, милорд.
— Не называй меня милордом. Лорд — мой отец, а не я.
— Простите, милорд, больше не буду.
— Как ты думаешь, почему рассказы о Вольферте так долго держались? По крайней мере, сто лет, а то и больше. Не знаешь, когда это было?
— Никто не знает, — ответил Эндрю. — Дата его смерти была указана на маленькой статуэтке, венчающей гробницу, но она разбилась, когда дерево упало. А что рассказы живут долго — ничего удивительного. В деревне целыми месяцами ничего не происходит, абсолютно ничего, и уж когда что-то случается, это производит большое впечатление, долго помнится, и об этом много говорят. Кроме того, иметь в деревне святого — много значит. Это дает деревне особые отличия перед другими деревнями.