— Женщины редко могут заниматься колдовством. Не тот склад ума, наверное. Мозг мужчины, возможно, сформирован и наведен чуточку в другом направлении, чем женский. Я, конечно, старалась, и они позволяли мне это, потому что они хоть и выгнали Вольферта, но питали глубокое уважение к нему. Он был самым знающим колдуном среди них. Я ухватывала некоторые концепции, могла выполнять кое-какую мелкую магию, комбинировать простые манипуляции, но я не создана для колдовства. Они мне этого не говорили. Со временем сказали бы, но я поняла и сама, без их слов, что никогда не пойду дальше жалкой ученицы. А для несостоявшихся учеников во всем мире нет крова.
— Но вы живете в колдовском замке.
— Из милости. Из искренной и сердечной милости. Потому что я из рода Вольферта. Когда мои родители умерли от чумы, пролетевшей по сельской местности, Кутберт в первый и единственный раз вышел из замка и взял меня как потомка своего лучшего друга, которого, как я теперь знаю, в то время уже не было в живых. Все это мне потом рассказал Кутберт, потому что тогда я была слишком мала, чтобы что-нибудь помнить. Он привез меня сюда. Я любила их всех и пыталась научиться их мастерству, но не смогла. Они не только взяли меня сюда и заботились обо мне, но и отдали мне старого Хуберта, грифона, который принадлежал Вольферту. Мой прадед оставил его здесь, поскольку не мог взять с собой.
— Настанет день, когда Кутберт умрет, — тихо сказал Дункан. — Что будет тогда с вами? Вы так и останетесь здесь?
— Не знаю. Я стараюсь не думать об этом. Без Кутберта мне здесь будет очень одиноко. Не знаю, что я буду делать. Для меня нет места в мире, я не привыкла к миру и не знаю, что мне в нем делать. И я не смогу долго скрывать, что во мне кровь колдунов, и боюсь, что внешний мир не будет дружелюбен ко мне, когда узнает, кто я.
— Да, мир бывает жестоким, — согласился Дункан. — Хотел бы я сказать обратное, но не могу.
Она наклонилась к нему и быстро поцеловала его щеку.
— Мир может быть и добрым. Вот вы были добры ко мне. Вы с таким чувством говорили о моих проблемах.
— Спасибо, миледи, — серьезно сказал Дункан, — за ваши слова и за поцелуй. Он был очень милым.
— Вы смеетесь надо мной!
— Ничуть, Диана. Искренняя благодарность за то, чего я вовсе не заслужил.
— Кутберт выразил желание увидеть вас, — сказала она, переводя разговор в другое русло.
— Только поскорее. Мы слишком задержались здесь. Нам надо продолжать путь.
Она почему-то заволновалась.
— Зачем так скоро? Отдохните несколько дней. У вас были нелегкие минуты, вам нужен отдых.
— Нас и так задерживали многие неприятности, а мы должны добраться до Оксенфорда.
— Оксенфорд подождет.
— Простите, миледи, но я думаю иначе.
Она быстро встала.
— Надо посмотреть, как там Кутберт. Его нельзя надолго оставлять одного.
— Я пойду с вами. Вы говорили, что он хотел меня видеть.
— Не сейчас. Я позову вас, когда он будет готов встретиться с вами.
Глава 23
Когда Дункан шел по большому холлу, его окликнул Скрач.
— Вы не торопитесь, сэр? Не уделите ли мне немного времени? С вашей стороны было бы благодеянием, если бы вы поболтали со мной.
Дункан изменил курс и подошел к колонне демона.
— Леди Диана пошла посмотреть, как поживает колдун, а мои товарищи, видимо, заняты своими делами, так что я могу потратить немного времени на тебя.
— Вот и прекрасно, — обрадовался демон. — Но вам вовсе не обязательно стоять и вытягивать шею, чтобы смотреть на меня. Если вы поможете мне спуститься, мы сядем на каменную скамью в двух шагах отсюда. Моя цепь достаточно длинна.
Дункан протянул руки. Демон наклонился, Дункан взял его за талию и помог опуститься.
— Кабы не искалеченная нога, я бы сам спустился, — сказал Скрач. — Вообще-то я часто это делаю, но как — смотреть противно.
Он показал сведенные артритом руки.
— Они тоже не держат.
Они уселись рядом на скамью. Скрач дергал копытом, и цепь звякала.
— Я вам обяснял однажды, что меня зовут Скрач — официально юнг Скрач, но ни в коем случае не олд Скрач, поскольку это вульгарное наименование его милости, ведающего адскими операциями. Имя мое мне не нравится. Собачье какое-то. Даже грифон получил честное имя Хуберта, это вам не Скрач. Много лет сидя на своей колонне, я думал, какое имя я хотел бы носить, и в конце концов нашел такое, которым мог бы гордиться: Вальтер. Отличное имя и звучит так округло. Солидное честное имя, подходящее для солидного существа.
— Вот, значит, как ты проводишь время: придумываешь себе новое имя. Неплохой способ.