Дункан протянул руку к мечу.
— Можно?
Диана кивнула.
Сталь была холодной и гладкой. Он погладил меч почти ласково.
— Дункан, — тихо сказала Диана, — я боюсь.
— Боитесь?
— Мне кажется, я знаю, что это за меч. Снупи не сказал мне.
— Тогда я не думаю, что вы станете спрашивать.
Он потянул конец бархата и накинул его на меч.
— Закройте его. Это драгоценная вещь, ее не нужно выставлять на ночную сырость. Заверните его как следует.
Он повернулся к Мэг.
— Я хочу спросить тебя насчет одной вещи. Ты как-то говорила о плаче за мир, но вскользь. Ты не можешь рассказать подробнее?
— Ничего, кроме того, что уже сказала, милорд.
— Ты говорила, что есть несколько таких мест, вероятно, широко раскиданных. Ты, кажется, думаешь, что одно из них в топи.
— Так говорят.
— А кто оплакивает?
— Женщины, милорд. Кому же еще оплакивать наш мир? Только у женщины есть причина для плача.
— Ты знаешь имена этих женщин?
Мэг нахмурилась, пытаясь вспомнить.
— Конечно, имена у них есть, милорд, но не думаю, чтобы я слышала их.
— А ты? — Спросил он Нэн. — Вы, баньши, тоже плакальщицы.
— Плакальщицы, но не за весь мир, — ответила Нэн. — У нас достаточно хлопот, чтобы оплакивать тех, кто больше в этом нуждается.
— А может, весь мир нуждается в оплакивании его нищеты.
— Наверное, вы правы, — согласилась баньши, — но мы плачем дома, в знакомой нам местности, за одинокую вдову, за голодных детей, за нужды стариков. Так много тех, кого нужно оплакивать, так что мы заботимся лишь о тех, кого мы знаем. Мы садимся у одинокого коттеджа, из которого идет скорбь и нужда, и плачем о тех, кто скорбит и нуждается, и…
— Да, я понял, — прервал Дункан. — Но ты ничего не знаешь о тех, кто оплакивает весь мир?
— Только то, что вам уже сказала ведьма.
За Дунканом послышались мягкие шаги.
— Что это насчет оплакивания? — Прозвучал голос Снупи.
Дункан обернулся к гоблину.
— Демон сказал, что плач в болоте.
— Он прав. Я часто его слышу. Но зачем это вам?
— Скрач сказал, что топь можно перейти. Он знает путь.
Снупи сморщился.
— Сомневаюсь. Топь всегда считалась непроходимой.
— Но с достоверностью ты этого не знаешь?
— Нет. Не было такого дурака, чтобы проверить. Никто даже лодку не спускал в эту воду, потому что там скрываются опасности. Что-то может выплыть и схватить лодку.
— Ну, что ж, — сказал Дункан, — вот он, дурак, смотри на него. Я собираюсь рискнуть.
— Вас съедят.
— Нас съедят в любом случае. Ты сам сказал, что орда сгоняет нас, как скот. Единственный путь — через болото.
— Но основная орда на западном берегу.
— Ты со слов духа говорил, что орда идет на север. Если они продолжат свой путь к северу, для нас дорога будет свободной.
— Но те, кто окружает нас, идут сюда, сообщил Снупи. — Они стягивают сеть. На востоке уже есть какое-то движение. Мы поставили там кое-какие ловушки.
— Тем больше оснований попытаться перейти топь как можно скорее.
— Если окружающие нас силы знают, что вы здесь, а они, конечно, знают, иначе не было бы движения, то основная орда тоже знает.
— Но орда на западном берегу не может предполагать, что мы пойдем через топь.
Снупи с досадой махнул рукой.
— Идите, коли хотите. Вы не слушаете меня. Вы никогда меня не слушали.
— Прости, но ты не предлагаешь никакой альтернативы, топь — единственный путь. И я решил идти. Демон пойдет со мной и покажет дорогу. Конрад наверняка пойдет тоже.
— И я, — добавила Диана.
Она обратилась к Снупи:
— Ты говорил насчет кожаного костюма для меня. Когда он будет готов? Я не могу шагать по болоту в этом платье.
— С первыми лучами солнца, — ответил Снупи. — Наш народ будет работать всю ночь.
— С первыми лучами солнца мы не можем уйти, — сказал Дункан, — хотя я и хотел бы. Сначала надо поискать грифона.
— Ночью искали, — сообщил Снупи, — но не нашли. При первом намеке на рассвет мы снова обыщем всю округу. Но мы почти не надеемся найти его. Он был слишком близко и слишком долго связан с колдунами и замком. Он стар и устал от долгой службы и, возможно, не пожелал пережить замок. Для него непросто пережить последнего колдуна. Миледи, наверно, согласна со мной.
— Да, — ответила Диана. — Но и без Хуберта я все равно пойду.
— Вы можете сесть на Дэниела, — предложил Дункан.
— Нет. Это ваш конь. И он боевой конь и не должен иметь всадника, исключая тот случай, когда он и всадник сражаются как одно целое. За все время путешествия вы ни разу не садились на него. Вы сражались бок о бок. Так и должно быть.