Скотт не отвечает. Его глаза никак не могут сфокусироваться.
— Сделай это, — говорит Крис Арджент грубым голосом.
Талия осторожно поворачивает к себе лицо Скотта, затем склоняется над ним. Её лицо меняется, когда она движется, глаза вспыхивают красным, а клыки удлиняются. Она вонзает клыки в шею Скотта прежде, чем Стайлз успевает закричать.
***
— Что за хуйня происходит? — рявкает Стайлз, его голос срывается.
— Она его обращает, — говорит Крис Арджент. — Если он выживет, то станет одним из них.
Мерзостью, думает Стайлз, просто чтобы опробовать это слово. Оно пустое. Бессмысленное. Чушь.
— Живой? — шепчет Эллисон, и в её наполненных слезами глазах светится надежда, и да, вот это слово важно. Оно единственное имеет значение.
Её отец резко кивает.
— Он сильный парень.
Талия выпрямляется, вытирая окровавленные губы о рубашку.
— Срань господня, — шепчет Стайлз, поднося дрожащую ладонь ко рту. — Давай, Скотти, давай.
— Дай им немного пространства, ребёнок, — говорит отец, поднимая его на ноги.
Стайлз тянется к отцу и обнимает его так крепко, насколько позволяет больное тело. Потом закрывает глаза и говорит отцу в шею:
— Ну, эм, оборотни.
— Похоже. — Отец издаёт сдавленный звук, нечто среднее между смехом и отчаянной попыткой вернуть скудные остатки здравомыслия. — Господи, малыш. Боже. Я думал…
— Я тоже, — говорит Стайлз. — Я тоже.
***
— Представь, что та птица была дьяволом, — сказал Стайлз однажды Кирстен. Представь, что она дала ему жизнь, полную мучительной боли, разбитого сердца, депрессии, тревоги, панических атак, страха. Но представь, она сказала, что взамен он получит своего отца.
Ответ Стайлза — да.
Каждый, блять, раз — да.
***
Отец должен остаться, чтобы решить, что делать с трупами.
Талия и Лора забирают Скотта. Он должен быть со своей альфой, когда очнётся, говорит Талия.
Стайлз точно спросит, что такое альфа, завтра.
Он льнёт в объятия Питера и наслаждается тёплой ладонью на затылке, которая уносит прочь всю его боль. Но ему холодно.
— Иди домой, — говорит ему отец. — Согрейся. Умойся. Поспи.
— А что с… — Стайлз сглатывает и трясущимся пальцем указывает на Джерарда Арджента. — А что с ним?
— Я даже не знаю, — бормочет отец.
Стайлз думает, что он, наверное, знает, за долю секунды до того, как это происходит. Крис Арджент кладёт руку на плечо Дерека и кивает ему. Дерек тоже знает, думает Стайлз, потому что отступает в сторону.
— Думаешь, что сможешь запугать меня, Кристофер? — спрашивает Джерард, и в его голосе, как всегда, слышится насмешка. — Ты бесхребетный мелкий ублюдок. Ты даже не вступился за Кейт.
— Я следую кодексу, — говорит Крис. — Как и Виктория.
Он поднимает руку, направляет пистолет прямо в лицо отца и стреляет.
Стайлз моргает и смотрит, как тёмная кровь течёт из черепа старика и собирается в лужицу.
Ну что ж.
С хорошими парнями такого не бывает, верно?
========== Часть 18 ==========
Стайлз дремлет на заднем сиденье «камаро», прислонившись к Питеру. Он дёргает мягкую ткань спортивных штанов, которые сейчас надеты на Питере, и бормочет что-то отдалённо похожее на: «Откдаштны?».
— Ты спрашиваешь, где я нашёл эти штаны? — спрашивает Питер. — После всего, что сегодня случилось, ты думаешь о моих штанах? — Он понижает голос: — Или их отсутствии.
Кора на переднем сиденье хихикает.
Стайлз изо всех сил пытается держать глаза открытыми, пока Питер забирает его боль. У него трясутся руки. Он не может их остановить.
— М-м-м.
— У Дерека в багажнике есть запасные, — говорит Питер. — Это единственная разумная предосторожность для оборотней, учитывая неумолимую природу законов о непристойном поведении.
Стайлз пытается улыбнуться, но не может вспомнить, как должны двигаться губы, и дышать становится всё труднее и труднее.
— Питер, — зовёт Дерек с водительского сиденья. — Ему нужно в больницу?
При мысли об этом у Стайлза перехватывает дыхание. Холодный воздух, вонь антисептика, анализы, иглы, сканы, наркотики, то, как все смотрят на него, прикасаются к нему.
— Он в порядке, — говорит Питер. — В данный момент немного под кайфом, и чёртова шишка на затылке, но никаких новых переломов.
Значит, только старые? Только те, от одной мысли о которых Стайлзу может стать плохо, но Питер избавляется от боли ещё до того, как она его коснётся.
— Почти приехали, — тихо говорит Питер. — Мы отвезём тебя домой, согреем. Ты в порядке, лапушка.
— Не отпускай меня, — бормочет Стайлз.
— Не отпущу, — отвечает Питер. — Не отпущу, Стайлз.
***
Стайлз едва обращает внимание на смущение, когда Питер несёт его в ванную комнату на третьем этаже. Требуется вся его концентрация, чтобы стоять на ногах. Он едва успевает почувствовать вспышку стыда, как Питер укладывает его в ванну. Стайлз подтягивает колени и сгибается. Питер смачивает мочалку и выжимает тёплую воду на волосы, на плечи. Это немного щекотно, но в то же время успокаивает, и он закрывает глаза и растворяется в ощущении.
Отталкивает все мысли о голом, уродливом и высмеянном Джерардом Тряпичном Энди.
— Со Скоттом всё будет в порядке? — спрашивает он, когда дрожь наконец проходит.
Питер садится на колени и наклоняет голову, словно прислушиваясь к чему-то. Он слегка улыбается.
— Да. Он жив, и он превращается.
— Откуда ты это знаешь?
— У нас есть узы стаи, — говорит Питер. — Это похоже на то, словно всё вокруг меняется, освобождая место для кого-то нового, как трещины, которые появляются в грязи, прежде чем новый побег пробьёт поверхность.
— Но с ним всё будет в порядке? — давит Стайлз.
Питер скользит мочалкой по его плечам.
— С ним всё будет в порядке. Талия — хорошая альфа. Она научит его контролю.
— Ему стреляли в грудь, Питер! — При воспоминании о Скотте, лежащем там и кашляющем кровью, к горлу подступает желчь.
— И его волк исцелит его, — мягко говорит Питер.
— Он это может? — Стайлз моргает, и вода стекает по его лицу.
— Очень мало ран, которые мы не можем исцелить, — говорит Питер. Он на мгновение прикасается к своей щеке. — Если бы Кейт не добавила в горючее волчий аконит, у меня бы даже шрамов не осталось.
— Вау. — Стайлз тоже поднимает руку — вода капает с его пальцев — и касается щеки Питера. Кожа там более гладкая, чем кажется. Потом, спохватившись, он краснеет и одёргивает руку. — Прости.
— Я не против.
— Лжец, — твёрдо говорит Стайлз. — Если тебе всё равно, как ты выглядишь, почему ты проводишь так много времени волком?
— Я никогда не говорил, что мне всё равно, как я выгляжу. — Питер улыбается и пожимает плечами. — Но я не против, если ты касаешься меня.
Лицо Стайлза горит, и он опускает голову, чтобы разорвать зрительный контакт.
— О.
Питер встаёт и снимает с вешалки полотенце.
— Давай высушим тебя и уложим в тёплую постель.
Когда Питер помогает Стайлзу вылезти из ванны, тот дрожит, как новорождённый жеребёнок. Вытираясь, он отходит в сторону, смущённый и в то же время довольный близостью Питера. Сейчас он не доверяет собственному равновесию, но это ещё не всё.
Они были так близки сегодня… так близки к смерти, и Стайлз не хочет быть один.
Питер помогает ему надеть чистые спортивные штаны, которые ему немного большеваты и грозят вот-вот соскользнуть с его бёдер, а затем ведёт обратно в спальню.
Одеяло на кровати Питера откинуто, и Стайлз, не колеблясь, шагает вперёд и сворачивается калачиком на кровати.
— Пойду приму душ, — говорит Питер, — а потом принесу тебе что-нибудь поесть и попить. Не засыпай пока, ладно?
— Ладно, — бормочет Стайлз в подушку, но он такой лжец. Кровать тёплая и удобная, и он уплывает под шум воды в ванной, пока Питер принимает душ.
***
Уже темно, когда он просыпается и оказывается прижатым к Питеру. Его голова покоится на груди Питера, а рука Питера его обнимает. В животе урчит.