— Я говорил тебе не засыпать, — говорит Питер, и Стайлз слышит улыбку в его голосе. Питер ёрзает, вытягивает свободную руку и тянется к чему-то на прикроватной тумбочке.
Это тарелка с яблочными дольками.
Стайлзу слишком лень сидеть. Он берёт ломтик и жуёт. Сок льётся на язык, сладкий и ароматный, и желудок снова урчит. Стайлз съедает ещё два кусочка и отмахивается от тарелки.
— С отцом всё в порядке? — спрашивает он.
— Все уже вернулись, — говорит Питер. — Не о чем беспокоиться.
— Кроме того, что Эллисон убила тех парней? — спрашивает Стайлз, сердце снова начинает колотиться. — И Крис застрелил своего отца! И того, что будет делать мой отец? Он не может потерять работу, но и сказать правду не может! Что, если, узнав о вас, он подвергает себя опасности? Он может пострадать.
Питер нежно проводит пальцами по его волосам.
— Он не пострадает, Стайлз. И не потеряет работу.
— Откуда ты знаешь? Мой отец — это всё, что у меня есть!
— Стайлз, даже если бы это было правдой… — Питер медленно выдыхает. — Ты беспокоился о подобных вещах до того, как тебя ранили?
— После… после смерти мамы. Потом стало лучше. Потом… — Он зажмуривается, чтобы предотвратить панику. — И я даже не знаю, что это такое. С тобой. Я даже не знаю, каким ты меня видишь.
— Открой глаза, Стайлз, — твёрдо говорит Питер.
У Питера такие красивые глаза…
— Я не вижу жертву, — говорит Питер. — Я не вижу ребёнка.
— Кого тогда?
Улыбка Питера самоуничижительная, возможно, сожалеющая. Он фыркает от смеха.
— Если я скажу, ты сбежишь.
В животе Стайлза трепещет, и его лицо вспыхивает.
— А может, нет.
Питер по-прежнему молчит. Вместо этого он берёт Стайлза за подбородок и поднимает его лицо вверх. Затем наклоняется и нежно прижимается губами к губам Стайлза. Это короткое прикосновение, и оно кончается так быстро, что Стайлз даже не уверен, можно ли назвать это поцелуем.
Питер выпрямляется.
— Меня потянуло к тебе в тот момент, когда я встретил тебя в лесу. — Стайлз хмурится.
— Но?
— Но ещё вчера ты думал, что это был волк. — Питер нежно сжимает его шею. — Давай не будем торопиться.
— Люди, которые говорят что-то вроде «Давай не будем торопиться», не знают, что над их головами висит меч, который может упасть в любой момент.
— Стайлз. — Питер запускает пальцы в его волосы. — Этого не случится. Это не случилось сегодня, и это не случится в будущем.
В глазах Стайлза щиплет.
— Это может случиться, Питер! Потому что сегодня ты просто живёшь своей тупой, глупой жизнью, думая, что всё просто охуенно здорово, а потом… — У него перехватывает дыхание. — А потом…
— А потом ты открываешь дверь, — заканчивает за него Питер.
— Да. — Из-под век текут слёзы, горячие, как бензин. — Открываешь эту грёбаную дверь.
Если его и настигает, наконец, запоздалый шок, Стайлз не уверен, это последствие сегодняшнего вечера или событий восьмимесячной давности. Когда он всё же понимает, то ещё крепче льнёт к Питеру и долго плачет, а Питер прижимает его к себе и ничего не говорит.
Возможно, потому что знает, что ему нечего сказать.
***
Стайлз просыпается с тупой головной болью и воспалёнными глазами. На самом деле, это утро — одно из лучших. Несмотря на вчерашнюю ночь, ему не так больно, как должно бы, и нет никаких проблем с тем, чтобы сбросить одолженные спортивные штаны и натянуть джинсы, рубашку и толстовку, которые появились, волшебным образом уже чистые и аккуратно сложенные, на краю кровати.
Он осторожно спускается вниз. Его ноги немного замёрзли, но он не хотел рисковать и идти в носках по полированным половицам.
— Стайлз! — Кора встречает его у подножия лестницы и обнимает. — Ого, ты пахнешь как Питер.
— Что? — Гадость!
— Волчьи штучки, — ухмыляется Кора. — Больше никаких секретов, Стилински! Теперь ты в курсе! — Она преувеличенно принюхивается. — Вау, он что, тёрся об тебя?
— Мне жаль за всё это, — бормочет Стайлз, и его лицо пылает.
— А ещё я могу понять, лжёшь ты или нет, — самодовольно говорит она.
— Заткнись.
— Стайлз проснулся! — кричит она в сторону кухни. — Пойдём. Дерек готовит блинчики, потому что мама и Лора разбираются с делами по поводу Скотта в подвале.
— С ним всё в порядке?
— Да, но мама говорит, что укушенному волку поначалу очень тяжело, поэтому они сидят с ним в темноте и слушают звуки тропического леса и Энию.
Стайлз поднимает брови.
— Правда?
Она фыркает.
— Очевидно, ты не понимаешь, когда я лгу. Мама и Лора слушают Энию? Серьёзно, Стайлз? Иисусе.
Она тащит его на кухню.
Там полно народу.
Отец Стайлза сидит за кухонным столом с тарелкой блинов. Бу на его коленях, а Мэтти сидит рядом и брызгает сиропом себе на тарелку. Дерек у плиты, Ариель ему помогает, а Уильям возится с кофеваркой. Когда входят Стайлз и Кора, Джеймс встаёт и жестом приглашает Стайлза занять место, которое он только что освободил, пока несёт свою тарелку к раковине.
Стайлз садится.
— Привет, пап.
— Привет, ребёнок. — Отец одной рукой держит Бу, а другой сжимает ладонь Стайлза. — Хорошо спалось?
Стайлз краснеет.
— Угу, — сухо отвечает отец. — И не думай, что мы не поговорим об этом в ближайшее время.
Раздаётся скрип когтей по полу, и Стайлз оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть очень знакомого волка, который быстро отступает от двери.
— Дядя Питер боится шерифа Стилински! — радостно объявляет Мэтти.
Дерек ставит тарелку перед Стайлзом.
— Так и должно быть, — говорит он с мягкой улыбкой.
— Стилински крутые, — соглашается Кора, выживая протестующего Мэтти со стула, чтобы сесть.
Отец Стайлза фыркает, и его щёки слегка розовеют.
— Итак, ребёнок. Идёшь сегодня в школу?
— Я не… — Стайлз морщит нос. — Думаю, я могу пропустить? Я чувствую себя нормально, но голова не в порядке?
— Стоит позвонить Кирстен?
— Не думаю, что от неё сейчас будет много толку, — криво улыбается Стайлз. — Со всем этим.
— Наверное, ты прав.
— Что будет с Эллисон и её отцом? — спрашивает Стайлз, запихивая в рот кусок блинчика. — С… э-э… погибшими и всем остальным?
Лицо отца на мгновение застывает.
— Расследования не будет. Тела не найдут.
Стайлз изо всех сил пытается прочесть выражение лица отца.
— Пап… ты серьёзно?
Его отец — полицейский. Он хороший коп, а ещё он хороший человек, и Стайлз знает, как сильно он ненавидит копов, которые искажают правду, не говоря уже о том, чтобы скрывать что-то подобное. Его отец — самый правильный парень из всех, кого знает Стайлз. Это… это многое значит. Для него это непростое дело.
— Я абсолютно серьёзен, — серьёзно отвечает отец. — Насколько я понимаю, они получили именно то, что им причиталось.
Стайлз слегка вздрагивает от удивления. Тогда ладно. Возможно, не такое трудное решение, как думал Стайлз.
Отец вздыхает.
— Конечно, это означает, что дело Виктории Арджент останется нераскрытым, а это не лучшее начало моего срока в качестве шерифа.
— Я бы не слишком беспокоился об этом, Джон. — Уильям ставит перед ним чашку кофе. — Я состою в городском совете уже три срока и собираюсь баллотироваться в мэры на следующих выборах. В Бикон-Хиллз богатая история избрания Хейлов в местные органы власти. Я поддержу тебя.
Отец Стайлза поднимает брови.
— Так это с тобой мне нужно поговорить о чудовищном бюджете департамента на сверхурочные?
— Уже начинается, — зловеще произносит Кора, и Уильям легонько шлёпает её по затылку.
Стайлз доедает блинчик и подносит тарелку к стойке.
— Ещё один? — спрашивает Дерек.
— Не-а. — Стайлз ставит тарелку в раковину и шаркающей походкой приближается к Дереку. — Было вкусно, спасибо.
— Тебе нужно больше есть.