Из твёрдой фракции космонавт Кузя слепил комара. Немного кривовато, но всё же. И вдохнул в него жизнь, комар, отдышавшись, выпустил из хоботка мыльный пузырь, переливающийся всеми цветами радуги.
— Ух ты, — восхитился Кузя и заорал, — Джек, а Джек! А давай пузыри пускать.
— Какие еще пузыри? — проворчал Джек. — Мы же в космосе, и никаких пузырей нам не завозили.
— Так мыльные же! — попенял Кузя на непонятливость напарника. — Красиво ведь. А где мы находимся, так это ещё проверить надо, может, вообще на земле. Или под.
— Отставить пессимизм! — рявкнул Джек, раскатывая по полу космической рубки карты звёздного неба, выдранные из учебника астрономии для десятого класса. — Тёть Люсь, как думаешь, мы где находимся?
— Тут, — исчерпывающе ответила та и добавила: — Некогда мне с вами лясы точить, того и гляди, на челнок опоздаю. А мне еще на лунной базе прибираться.
Джек, Кузя и комар Серёга пускали в открытую форточку переливающиеся на солнце мыльные пузыри. А в это время на Земле Джек, сидевший у себя на веранде, посмотрел в небо и сказал:
— Ух ты… Краси-иво… Небо — в алмазах!
И помахал рукой Люсе, стоявшей на остановке с ведром и шваброй наперевес в ожидании рейсового челнока. Затем приободрился и крикнул:
— Жена! А ну, тащи рояль, я песню придумал! Ниче так песенка получается[5]…
Космонавт Джек и космонавт Кузя пили чай из стаканов, подливая кипяток из медного самовара, и вспоминали, как они пускали мыльные пузыри в форточку. Дымок, из самовара тонкой струйкой вытекал сквозь приоткрытый иллюминатор и устремлялся прямо к лунной базе в море Забвения, где уборщица мыла полы шваброй, одолженной на станции: своя давно сломалась, да только каждый раз, когда снаряжали грузовую экспедицию, про швабру почему-то забывали.
Кузе пришлось дважды сапогом-гармошкой раздувать самовар, пока Джек летал на челноке к соседям: то заварку у девчонок попросить, то сахарку стрельнуть. Ему потом ещё выговор вынесли за перерасход горючего, но потом тот выговор сняли, когда Джек доказал, что заварки, присылаемой на станцию, не хватает даже на одного, а их там — трое, если не считать уборщицу. Комар тоже показания давал, но как-то без фанатизма, неубедительно, и их не учли.
Космонавты Джек и Кузя решили сыграть в пинг-понг. Комара Серёгу попросили было шариком поучаствовать, да ему, как оказалось, по делам на Землю срочно надо было. Челнок с минуты на минуту отбывал, вот он и улизнул, подлец. Тогда-то Кузя и сказал:
— А давай — словами! — И тут же сделал подачу. — Пинг!
— Понг! — ответил Джек и задумался.
— Эй! — окликнул его Кузя. — Мы же не в «спи-проснись» играем! Подавай уже.
— Не могу, — грустный Джек махнул рукой, — у меня подачи закончились.
И, прихватив банное полотенце, ушёл на крышу станции загорать, Хотя это и запрещалось инструкциями, но уж очень ему не хотелось домой вернуться бледной поганкой.
Кузя же, сыграв сам с собой три партии в поддавки на щелбаны, потёр покрасневший лоб и принялся со скуки за научные наблюдения: у них в горшочке, на подоконнике, горох был посеян. Вот Кузя за ним и наблюдал — записывал, как атмосфера станции влияет на успехи горохового зёрнышка в борьбе за урожай. Горох откровенно бездельничал, и Кузя, ворча: «Атмосфера, как же!», согнал чахлый горох с весов: «Тренироваться надо больше!»
А потом Кузя сидел на подоконнике и смотрел вниз, на Землю, мелькающую в прорехах облаков. «Вот, — думал он, — даже облака у нас, и те оборванцы, чего уж ждать от гороха при таком положении дел…»
О чём думал горох, сидевший в горшочке на том же подоконнике, никто так и не позаботился узнать. Всем было наплевать, а он, на самом деле, просто загибая листочки, подсчитывал дни, оставшиеся до приземления. И выходило у него, что вечность.
— Тарелка! — заорал космонавт Джек, тыкая пальцем в иллюминатор.
— Какая ещё тарелка? — космонавт Кузя оторвался от модели бензозаправочной станции, которую выпиливал лобзиком уже третий день — для одного очень важного научного эксперимента.
— Не знаю, — честно ответил Джек, — на ней что-то написано, но я не разберу никак — далеко. Иллюминаторы светятся.
— Я! — завопил комар Серега. — Я на разведку! Одна нога тут, другая там, третья… — И замолк, озадаченный нестыковкой поговорки с жизненными реалиями. — А куда же остальные лапы девать?
Космонавты на его проблему не обратили никакого внимания: они держали совет. Совет надо было держать быстро, пока тарелка не улетела, и космонавты, махнув рукой на все протоколы, выволокли с антресолей телескоп, сооружённый ими из купленных в аптеке линз и ватмана. Казённый штатный телескоп они использовали для наблюдений за Туманностью Андромеды — оттуда по непроверенным данным, готовилось вторжение туманных андромедян.