За неимением ивовых прутьев Космонавт Кузя плел корзину из подручных материалов. Им на уроке психологической разгрузки задание такое дали. Космонавт Джек корзину уже сплёл, правда, в качестве ивовых прутьев использовал бумажные полоски. Накромсал ножницами из «Инструкции по эксплуатации космической станции им. Ностромо», пока Кузя не видел.
— Вот, — сказал Джек, гордо демонстрируя свою работу. — Раз-два и готово! Не то, что некоторые.
— У меня тоже будет, — уверенно сказал Кузя и показал пучок разноцветных проводков. Проводки он отчикал от кабеля, проходившего за его койкой. — Ещё и красивей, чем у тебя.
— Ну и пускай красивее, зато моя сделана вовремя. Через десять минут очередной сеанс связи. Я пятёрку получу, а ты — кол!
— Я успею…. — засуетился космонавт Кузя и принялся лихорадочно плести корзинку, высунув от усердия кончик языка.
Космонавт Джек иронически посматривал на него, пуская бумажный самолётик, созданный из сэкономленных материалов. Прошло пятнадцать минут, затем ещё пятнадцать, и счастливый Кузя воскликнул:
— Вот! Сделал!
— Что это? — удивился Джек.
— Как что? Оплётка. Для шариковой ручки. Скажи, красиво получилось?
— Красиво, — признался погрустневший Джек, сравнив оплётку со своей корзинкой. — Жаль, что у меня таких проволочек не было…
— Так там ещё есть! Айда!
И они полезли под Кузину кровать за разноцветными проволочками.
— Там еще и свинец есть, — сказал Кузя, — только тсс! Он в том кабеле, что внизу проходит. Можно было бы битков наплавить. Надо только придумать, где костёр развести.
Лишь только космонавт Джек закончил свою оплётку, как в шлюз станции постучала уборщица.
— Ой, — воскликнул Кузя, — а как же… сеанс связи с ЦУП!
— Да, почему у нас задание никто не принимает? — удивился Джек.
Под домашним арестом космонавт Кузя и космонавт Джек сидели порознь. Кузя — на перевёрнутом ведре в чулане, где уборщица хранила швабры и тряпки. А Джек — в кладовой, на ларе с картошкой.
Бригада ремонтников уже улетела с рейсовым челноком на Луну — там метеорит повредил антенну дальней связи, без неё под угрозой срыва оказались переговоры с таукитянами о прибрежном кометном промысле. Уборщица уехала на Марс — окучивать и поливать на плантации сарсапареллу, им там недавно воду дали. А Кузю и Джека вернули к обычной деятельности в штатном режиме, но без права выхода в открытое пространство сроком на две недели. Намекнув, что трибунал откладывается. Пока.
— Да, — сказал Кузя.
— Да, — подтвердил Джек, — кто же знал, что этот кабель к антенне идет? Я пять раз «Инструкцию по эксплуатации» перечитал — там про это ни слова не было…
— До корзинки? — поинтересовался Кузя.
— После, — признался Джек. — Да какая разница, я же чистые листочки оттуда вырвал. Вроде бы. Какова вероятность того, что…
Уборщица поставила лопату в чулан и принялась мыть посуду, составленную в раковину. «Ишь, — подумала она, прислушиваясь к горячему спору космонавтов перед грифельной доской, исписанной формулами сверху донизу, — кажется, делом занялись».
Уходя с дежурства, она поправила одеяла у спящих космонавтов. И на всякий случай запустила быструю диагностику станции — всё ли цело, всё ли работает?
Анна Кириллова
Мамрис По
едушка, ты нас звал? — детишки, запыхавшись, подлетели к деду. — Дедушка, мы совсем не устали. Можно нам поиграть ещё?
— Поздно, поздно уже, — отвечал старик. — Пора домой.
— Ну, расскажи нам хотя бы сказку!
— Сказку? — усмехнулся дед. — Я знаю только одну историю, которая сойдёт за сказку.
Дети расселись: кто — на колени старику, кто — рядом, на скамейку, остальные — вокруг на зелёной мягкой траве.
— Что ж, — начал дед. — Давно это было… Стояло под звездой Рингабеллус одно село. И жили в нём… обычные люди. А животные водились вокруг необычные. Саблезубые кролики, водяные волки и волкодавы, которые по сто лет не старились. Появились эти диковинные твари после того, как пришла в село Мамрис По. Мамрис По, это каждый знает, — праматерь всех зверей. Ушки у неё круглые, оттопыренные. Тело рысье, а размером она с добрую корову. Мягкая шерсть цвета морской волны закрывает Мамрис По до земли. Хвост длинный, по всему телу разбросаны тонкие синие перья. Когда Мамрис По смотрит своими умными голубыми глазами, на душе становится тепло и спокойно. Обведены эти глазки коротким чёрным мехом, словно насурмлённые очи красавицы. Такова Мамрис По в дни своего благополучия.