П.В.: «Ко времени моего приезда Велимир был водворен в комнату Спасского, художника, который скромно жил один без жены[117]. И Велимир, постелив тулупчик на железную кровать, спал и работал, сидя на ней. Денег не было, издательские дела шли плохо. Напечатано было только стихотворение „Эй, молодчики купчики“ в „Известиях“.
То, что намечалось печатать Исаковым, никакого аванса дать не могло. Требовалось даже вложить деньги за бумагу. Но Велимир шел на все условия. „Мне, — говорил, — важно иметь сотню экземпляров печати, да себе 2–3 экземпляра“.
И вот мы с Сережей, переписав на камень „Вестник“, оттиснули ему наконец сотню экземпляров. Он был страшно доволен. „Вестник“ был большого формата, рисованный от руки на камне, был оригинален и ни на что из сущего в печати не похож»[118].
«Вестник» был сделан в виде плаката, сложенного наподобие газеты. Обложку для него сделал Н. Н. Купреянов — чисто шрифтовую — черными нарочито свободно нарисованными буквами, частью заглавными, частью прописными:
Значительно более интересна обложка «Вестника Велимира Хлебникова № 2», сделанная Митуричем. Столь свободный, что и в № 1 рукописный шрифт надписи: «Вестник Велимира Хлебникова двоек и троек священные рощи листья событий № 2» — и внизу: «Чудовище ископаемых времен увенчанное тройкой». А вокруг — заполняют всю композицию черные ромбы и треугольники переплетающихся ветвей дерева, остро торчащие пальцы кустарника, странные, похожие на какие-то стручки черные трилистники. Черные остовы ветвей чередуются с золотыми пятнышками листвы, вся композиция, включая шрифт, мелькает, играет дробным ритмом линий и пятен, предстает какой-то фантастической рощей, где буквы «произрастают» и колеблются как растения.
П.В.: «Велимир к весне начал хворать. Персидская малярия давала приступы.
Помню, я встретил его на дворе его дома. Я пришел со своей обычной корзинкой с обедом от Исаковых для Велимира. <…> Он шел в расстегнутом тулупчике, серый, с блуждающими глазами и трясущимся подбородком. Под мышкой папочка с рукописями. Снег шел большими хлопьями. „Есть письма — месть“, — может быть, думал он и складывал: „Мой плач готов и вьюга веет хлопьями … Я продырявлен копьями духовной голодухи…“»
В стихотворении была затронута тема пропажи рукописей, отданных Маяковскому для издательства Лефа. Действительно, судя по всему, ряд произведений Хлебникова («Семь крылатых», «Тринадцать в воздухе», «Пушкин» и некоторые другие) был утерян[121]. Хлебников крайне болезненно относился к этой потере, по-видимому, считал ее не просто небрежностью, но предательством бывших друзей, их попыткой «обокрасть» его.
П.В.: «Во время отлучки Велимира из комнаты Спасский мне говорит, что у Велимира что-то произошло с Маяковским. Я предложил Велимиру пойти к Брикам сегодня же. Он просто согласился, будто бы ничего не произошло. И я, не спрашивая его ни о чем, пошел с ним.
Вошли, прислуга пустила как знакомых в сени. Стучусь в дверь. Маяковский спрашивает: „Кто там?“ Я вхожу. Меня приветливо встречают. Не замечаю, что я вошел один, а Велимир остался за дверьми. Я говорю, что пришел не один, что со мной Велимир. „А, Витя, — говорит Маяковский. — Заходи. Что ты там застрял“. Велимир входит, сутулясь, с поднятым воротником пиджака, как обычно пряча бельевое одеяние. Общий кивок всем и затем уединяется. Но тут уже накрыт длинный стол. Гости, вино (впрочем, не помню, было ли вино). Были жареные утки — помню. Велимир садится за поперечное крыло стола, на другом конце стола Маяковский. Гости — Асеевы и еще кто-то. <…>
118
Митурич П.В Мое знакомство с Велимиром Хлебниковым // В кн.: П. Митурич. Записки сурового реалиста… С. 48.
119
На оборотной стороне обложки — литографированный портрет Хлебникова без подписи, но на экземпляре, сохранившемся в архиве М. П. Митурича-Хлебникова рукой Петра Васильевича приписано: рисунок Купреянова.
121
Л. Ю. Брик утверждала, что «писал Хлебников постоянно и написанное запихивал в наволочку или терял. Когда уезжал в другой город… наволочку оставлял где попало. Бурлюк ходил за ним и подбирал, но большинство рукописей все-таки пропало». (Альманах «С Маяковским». — М., 1934. С. 78). Так ли было на самом деле? Хлебников, во всяком случае, считал иначе.