Рассчитывать, что популяция слонов придет к стабилизации через действие механизмов авторегуляции, подобно тому как это произошло в засуху 1971–1972 гг., едва ли разумно. Не следует забывать, что сроки, необходимые для восстановления местообитаний слонов, неизвестны. Они могут оказаться весьма значительными, а это будет означать, что Цаво как резерват слонов будет надолго выведен из строя. Кроме того, продолжающееся экстенсивное воздействие слонов на биоценозы необратимо подрывает условия существования других животных — носорогов, жирафов, некоторых антилоп, буйволов, приводя к замене кустарниковых видов обитателями открытых пространств. Специалисты-экологи уже в конце 60-х годов писали о необходимости искусственного регулирования численности слонов и изъятия в национальных парках, особенно в Цаво, лишнего числа животных. Это тем более необходимо, что процесс превращения лесистых местностей в малопродуктивные злаковники и даже полупустыни зашел так далеко, что паркам грозит необратимая утрата первичных экосистем. В Цаво, как уже говорилось, этот процесс ускорили попытки увеличения емкости угодий путем создания искусственных водопоев. Ликвидация этих водопоев в 1968–1970 гг. была первым шагом на пути сокращения численности слонов, но дала малоощутимые результаты.
Рекомендации регуляционного изъятия слонов в национальных парках встретили сильное сопротивление сторонников невмешательства в жизнь охраняемых территорий. В широкой прессе появились статьи, в которых отстаивалось мнение, что изъятие животных из парков противоречит заповедным принципам, есть «злодеяние», «ужасающая мера» и «начало гибели» национальных парков.
Однако здравый смысл экологов все же победил, и уже 10 лет в национальных парках Восточной Африки проводится регуляция численности слонов. Правда, работы эти осуществляются еще медленно и, по мнению специалистов, явно недостаточны.
В национальном парке Мэрчисон-Фоллс за 10 лет было отстрелено около 3 тыс. слонов, причем в последние два года ежегодно изымается до 600 животных, главным образом в южной, наиболее перенаселенной части парка. Около 500 слонов ежегодно отстреливаются в резерватах Замбии, примерно такое же количество — в национальных парках и резерватах Танзании. В Цаво отстрел около 300 слонов был начат еще в 1967 г. В 1971–1972 гг. в Цаво было изъято около 300 слонов, в 1973 г. — около 900.
Технические трудности изъятия слонов в национальных парках состоят в том, что ружейный отстрел на территории собственно парка крайне нежелателен, поскольку уцелевшие животные в дальнейшем делаются чрезвычайно пугливыми. Это затрудняет наблюдение и фотографирование слонов, ради чего сюда, собственно, и приезжают туристы. Отстрел слонов на территории парка таит еще одну опасность — могут остаться ненайденные подранки, которые становятся весьма агрессивными и нападают на людей, автомобили, кемпинги и т. д. Отстрел слонов поэтому рекомендуют проводить лишь в закрытый для туристов сезон и на тех участках, куда экскурсанты не допускаются. А это существенно затрудняет проведение всей операции по изъятию животных.
Опыты отстрела в пограничных с охраняемой территорией районах, в «буферной зоне», отведенной для лицензионной охоты, не дали пока хороших результатов. Слоны очень быстро научились распознавать границы заповедных территорий и при малейшей опасности скрывались за спасительной линией. Немного перейдя границы, животные совершенно преображались: они вновь становились спокойными и переставали обращать внимание на незадачливых охотников. Сейчас в пределах национальных парков отстрел проводится только служащими парка, с машин, чаще ночью, что меньше распугивает животных. Проводятся опыты умерщвления слонов наркотизирующими средствами.
Опыты по отыскиванию наиболее оптимальных способов регулирования численности слонов в национальных парках и резерватах Восточной Африки продолжаются. Важность этой проблемы несомненна, однако пути решения ее не во всем еще ясны.
Далеко за полночь расстаемся мы с нашими друзьями. Как странно, как знаменательно, как многозначительно то, что одна и та же проблема дает знать о себе на разных континентах, в совершенно разных условиях, в отношении самых различных животных! Ведь проблема перенаселения копытных, и в первую очередь оленей, — один из наиболее тревожных симптомов, наблюдаемых в современных заповедниках и Европы, и Азии, и Америки. При отсутствии пресса охоты, при полном или почти полном уничтожении хищников, при изоляции заповедных территорий в кольце антропогенных, не пригодных для животных ландшафтов плотность копытных очень быстро достигает критических размеров. Уничтожая нижний ярус древесной растительности, уничтожая подрост и препятствуя тем самым возобновлению леса, животные не только непозволительно ухудшают условия их существования, нарушают естественную структуру популяции, становятся уязвимыми для любых неблагоприятных воздействий, но и полностью деструктируют те экосистемы, которые человек стремится сохранить. Как не помянуть недобрым словом тех недальновидных экологов и общественных деятелей, которые в разных странах ратуют за незыблемость соблюдения принципа «невмешательства в дела природы»! Им следовало бы посмотреть долину р. Галаны и грандиозную мрачную выставку слоновых черепов в научном центре Цаво.
Проводив Гловера и Леотольда, мы долго сидим на веранде. Прямо перед ней, в полусотне метров, прожектор высвечивает небольшой водоем с цементированным дном. Чернота африканской ночи вплотную подступает к берегам водоема, и из нее, точно актеры на освещенную сцену, появляются приходящие на водопой животные. Крупный самец водяного козла долго стоит, забредши по колено в воду. Внезапно он настораживается, поднимает голову, чутко поводит широкими ушами, но тут же успокаивается: из темноты один за другим выступают три слона. Забредя в воду и выстроившись в шеренгу, животные не спеша пьют: опустив хобот, они долго, не менее минуты, высасывают воду, затем захватывают конец хобота ртом и переливают жидкость в глотку. Выпив таким образом по пяти «хоботов», слоны выходят на берег и застывают тесной неподвижной группой. Только под утро они неспешным шагом скрываются в окружающих водоем густых кустах…
На акациях большими колониями гнездятся ткачики
Фото А. Банникова
На первый взгляд в первое короткое посещение природа Цаво может показаться несколько однообразной: миля за милей вдоль дороги тянется все тот же густой и небогатый жизнью буш. В действительности такое представление неверно, но в этом убеждаешься, только пожив и поездив в Цаво несколько дней. В некоторые наиболее дикие и интересные районы Цаво попасть на машине, даже на Лендровере, вообще нельзя — там совсем нет дорог и туристам путь туда закрыт.
Удивительно красочны на скалах Цаво синие с оранжевой головой агамы.
Фото А. Банникова
Площадь Цаво, как уже упоминалось, превышает 2 млн. га. Это один из самых крупных национальных парков Африки, да и среди национальных парков мира он уступает только немногим. Создан он в 1948 г. на месте резервата, просуществовавшего с 1946 г. Гидрографическая сеть Цаво бедна: через Западный Цаво протекает лишь р. Цаво, через Восточный — р. Ати-Ривер, которые сливаются в районе водопада Лугард-Фоллс, образуя р. Галана. Все остальные водные артерии парка, в том числе и Вои-Ривер, имеют постоянного течения и заполняются водой только в период дождей. В середине засушливого периода они представляют собой цепь разобщенных бочажков, которые полностью пересыхают в конце сезона. В соответствии с высоким положением Цаво по отношению к уровню моря (800-2000 м) это определяет общую аридность района парка. Большая часть его поэтому занята устойчивыми к дефициту влаги растительными формациями, т. е. кустарниковыми и полупустынными саваннами. Значительные площади, однако, покрыты также типичной акациевой саванной, а по склонам хребта Чьюлу-Хиллс тянется даже полоса настоящих горных тропических лесов. Долины Галаны и Ати-Ривер заросли галерейными лесами. Чрезвычайно характерная для Цаво черта ландшафта — гигантские нагромождения огромных валунов и скал из красного песчаника, густо заплетенные колючим кустарником; это излюбленные прибежища скальных даманов, клипшпрингеров, бабуинов и леопардов. Здесь же прячут свое потомство львицы.