Слон отдыхал в тени акаций
Фото А. Банникова
На берегу реки гид обращает наше внимание на полусъеденный труп зебры. «Где-то поблизости должен быть леопард», — говорит он.
И верно, в развилке акации, метрах в четырех над землей, отдыхает после сытного завтрака великолепная пятнистая кошка. Заметив наше приближение, леопард лишь небрежно поворачивает голову в нашу сторону и вновь отворачивается.
Перебивая наш восторг от всего увиденного, гид обещает найти самую необычную достопримечательность парка Лейк-Маньяра — «львов, развешанных по деревьям». Через несколько километров пути мы попадаем в разреженную древесно-кустарниковую саванну с изящными силуэтами зонтичных акаций по всему горизонту. Именно здесь и нужно искать «древесных» львов. Вскоре нам удается заметить дерево, на ветвях которого издалека видны желтые пятна. Подъехав ближе, а затем совсем вплотную под дерево, мы с удивлением разглядываем целое семейство львов, расположившихся на отдых в нижней части кроны на толстых горизонтальных ветвях. Безжизненно свесив лапы по обе стороны ветви, животные дремлют, изнуренные полуденной жарой. Ближе всех к нам оказывается крупная львица; ее толстое, набитое пищей брюхо перевешивает на одну сторону, а голова свешивается в другую. Заслышав шум мотора, она лениво приоткрывает один глаз, направляет в нашу сторону свои круглые уши, но затем вновь погружается в дремоту. Немного выше расположились молодые львы, у которых еще не сошел пятнистый рисунок на бедрах. Им два-три года. А на самой тонкой ветви пристроился молоденький львенок, весь пятнистый, от ушей до кончиков лап. Ему не спится, и он изучает нас пристальным взглядом соломенно-желтых глаз.
Что заставляет этих властителей саванны забираться на деревья? Возможно, в кронах акаций львы спасаются от дневной жары, поскольку приземный слой воздуха прогревается сильнее, а среди ветвей хоть немного продувает ветерок. В кустарнике днем значительно сильнее докучают мухи цеце и другие кровососы. Вероятно, обилие слонов и буйволов в этой местности заставляет львов спать на деревьях, чтобы не попасть под копыта потревоженного стада буйволов или под столбовидные ноги великанов. Или же просто львы залезают на деревья, потому что им это нравится? Во всяком случае мы воочию убедились в том, что в случае бегства от разъяренного льва искать спасения на дереве бесполезно.
Целое семейство львов расположилось на акации, безжизненно свесив лапы по обе стороны ветвей.
Фото А. Банникова
За один дневной маршрут нам пришлось неоднократно встречать семьи львов, и их обилие в этом парке легко объясняется многообразием и доступностью пищи: здесь вдоволь буйволов, зебр, гну и другой добычи. Подсчитано, что плотность популяции львов в национальном парке Лейк-Маньяра весьма высока — три льва на каждые две квадратные мили.
Выехав на берег озера, мы наблюдаем на илистых отмелях и водной глади мелководья самых разнообразных птиц: нильских гусей, молотоглавых цапель, пеликанов, различных куликов. Только на территории парка зарегистрировано 380 видов птиц — лишь вдвое меньше всей орнитофауны нашей страны!
Обратный путь лежит через ту же калитку, через которую мы въехали в парк. Сквозного пути через парк нет, дальше на юг обрыв подходит вплотную к озеру, и в этом большое удобство для организации охраны парка.
Поднявшись по извилистому серпантину на верхнюю часть обрыва, мы бросаем «с птичьего полета» взгляд на пышные лесные заросли, зеленые пятна болот и мозаику кустарниковой саванны. Отсюда уже не разглядеть всех разнообразных животных, и лишь наше воображение дорисовывает чудесные картины нетронутой природы там, внизу, под обрывом, на берегах оз. Маньяра.
В кратере Нгоронгоро
А. Г. Банников, Н. Н. Дроздов
К западу от Великого Африканского разлома простирается вулканическое плато, поднятое на высоту более 2 тыс. м, с отдельными вершинами до 3000 м над уровнем моря. Поднявшись на плато, мы держим путь на северо-запад, постепенно поднимаясь все выше и вы ше, через небольшие селения, посевы и пастбища. Утренние лучи солнца нежно пригревают остывшую за ночь красно-бурую почву.
А впереди на горизонте — сплошная пелена облаков, укрывающих крутой лесистый склон. Мы знаем: там, за облаками, нас ждет встреча с природным чудом — кратером Нгоронгоро.
Гигантский кратер и его окрестности составляют особый резерват, выделенный в 1959 г. из национального парка Серенгети. Особенность режима этой территории как резервата состоит в том, что здесь сохранено несколько селений масаев. Этим скотоводам-кочевникам по договору разрешено жить на охраняемой территории, искони принадлежавшей им. Масаи не занимаются охотой и тем самым не наносят прямого ущерба местной фауне.
Общая площадь охраняемой области Нгоронгоро составляет 828,8 тыс. га и охватывает помимо самого кратера Нгоронгоро обширные пространства вулканического плато с травянистыми саваннами на востоке и крупными потухшими вулканами Олмоти, Олдеани, Эмпакаи на западе.
Восточные склоны Нгоронгоро покрыты густым и влажным тропическим лесом. Даже сейчас, в разгар сухого сезона, здесь сохраняется высокая влажность, поскольку приносимые с востока воздушные массы, охлаждаясь за ночь на этой высоте, окутывают крутой склон белой пеленой тумана. В утренние часы граница облаков удивительно точно совпадает с нижней границей влажного горного леса.
Едва окунувшись в сырую белизну тумана, мы оказываемся перед въездом в резерват. Поеживаясь от утреннего холода, нас встречают работники охраны. Они проверяют наше право на посещение Нгоронгоро, отводят в сторону шлагбаум и приветливо машут вслед.
Мы еще раз оглядываемся назад; как оригинальна архитектура въездного кордона: по обе стороны дороги стоят как бы две половинки распиленного пополам бревенчатого дома, соединенные шлагбаумом. Вскоре дорога резко набирает высоту, ввинчиваясь в туман затейливым серпантином. Водителю приходится снизить скорость до минимума: каждый поворот становится виден лишь перед самым капотом автомобиля.
Но пока длится подъем по лесистому склону, утреннее солнце вместе с ветром быстро разгоняет ночной туман. Он сбивается в отдельные облачка, которые ползут по склону, цепляясь за верхушки деревьев, прячась в лощинах, но затем отрываются от земли и уходят вверх. Становится виден еще пропитанный ночной влагой лес — многоярусный, с густым подлеском, невысокими крупнолистыми кротонами (Сrоton macrostachys), плосковершинными 30-метровыми альбициями (Albizia gummifera) и стройными мачтообразными кассипуреями (Cassipourea malosana), которые поднимают над зеленью кустов густые шапки листвы на прямых серебристых стволах. Ветви деревьев высоко над землей увешаны живописными клочьями эпифитных мхов и пучками орхидей.
Ближе к гребню кратера горный лес все более перемежается сочными травянистыми лужайками. На одной из них мирно пасутся вместе десяток зебр и несколько домашних коров. Прямо над нами по опушке леса медленно бредет громадный слон, на обширной поляне внизу рассыпались по склону около сорока буйволов, а близ них держатся несколько водяных козлов.