Носорог с воловьими птицами ил спине в болотистых зарослях кратера Нгоромгоро
Фото А. Банникова
В заболоченном устье реки, словно громадные гладко обкатанные валуны, лежат около 20 бегемотов. Изредка один из них поднимает голову, разевая розовую пасть с мощными клыками. Если видеть бегемотов только днем, когда они отдыхают в воде, то не всегда придет в голову, что эти неуклюжие, заплывшие жиром гиганты по ночам выходят пастись на луга, в лесные массивы. В кратере живет около 40 бегемотов, причем эта популяция изолирована от ближайшей другой десятками километров гористой и безводной местности.
В небольшом обрыве озерной террасы темнеет отверстие норы, а около него расположилось на солнышке счастливое семейство гиен: отец, мать и пятеро уже подросших щенят. При появлении опасности круглоухие толстые щенята скрываются в норе, а родители отбегают в сторону, настороженно следя за нами. Как ни покажется странным, но гиены — самые активные и влиятельные хищники в кратере Нгоронгоро. Они охотятся на гну и зебр группами до 30 хищников, загоняя жертву упорным преследованием. Такие охоты гиены устраивают по ночам, а днем посетители видят их лишь отдыхающими, лежащими в тени или забравшимися по шею в воду. И если в кратере Нгоронгоро мы видим, как львы пируют у загрызенной зебры или гну, а вокруг бродят в ожидании своей очереди гиены, то не следует объяснять это по «классической» схеме. На самом деле, гиены в упорной ночной охоте добыли себе пропитание, а потом львы бесцеремонно отогнали гиен от их добычи, и им приходится ждать, пока львы насытятся.
На лугу бродят венценосные журавли
фото А. Банникова
Территория кратера четко поделена между несколькими стаями («кланами») гиен. Каждый клан имеет на своей охотничьей территории несколько нор для отдыха, сна и выращивания щенят. Согласно учетам, которые провел в кратере доктор Ганс Круук, здесь обитает около 370 гиен. Именно гиены собирают самую крупную «дань» среди копытных Нгоронгоро, ведь численность других хищников значительно ниже: львов в кратере около 50, гиеновых собак — около 20, гепардов и леопардов — менее 10 особей каждого вида. Что же касается трех видов шакалов, которых здесь в целом больше, чем гиен, то они в отличие от последних на самом деле падальщики и редко нападают на живую добычу (нам повезло увидеть необычайную сцену охоты шакалов на фламинго).
Завершая круговой маршрут по днищу кратера, подъезжаем к лесному массиву Лераи. Основной древостой образует желтокорая акация, а под зонтиковидными кронами деревьев — сочные сырые и заболоченные луга, питаемые ручьями, сбегающими с восточного склона кратера. В этом лесном массиве находят убежище многие лесные и влаголюбивые животные. По колени в болотной растительности стоит на опушке леса слон, сумевший спуститься сюда по крутому склону кратера. На его спине отдыхают три малые белые цапли. Стая бабуинов собирает корм на лесной поляне, а среди ветвей возятся чернолицые мартышки. Несколько болотных козлов, как изваяния, стоят на изумрудно-зеленом лугу.
Из кроны деревьев льется непрерывный щебет блестящих скворцов, их яркое металлически-синее оперение сверкает в лучах полуденного солнца. Над поляной кружат коршуны, в зарослях кустарников перелетают длиннохвостые вдовушки, на краю болота выслеживает добычу аист ябиру, а среди стада гну бродят венценосные журавли. Сразу за лесом Лераи начинаются серпантины, ведущие из кратера. Каждый из двух серпантинов «работает» только в одну сторону: один — на спуск, другой — на подъем. Когда едешь на тяжелом Лендровере по узкой каменистой извилистой дороге вдоль края обрыва, становится ясной необходимость одностороннего движения: встречным машинам здесь не разъехаться. Администрация резервата не считает нужным улучшать и расширять дороги, ведущие в кратер. Сейчас они служат клапаном, сдерживающим наплыв посетителей. А число ежедневных экскурсий в кратер уже и теперь близко к максимально допустимому. Пусть останутся в прошлом проекты «бизнесменов от туризма» о строительстве аэродрома и многоэтажного отеля на дне кратера. Что осталось бы от того многообразия живой природы, которую мы наблюдаем и которой любовались сейчас? Нужно сохранить естественный баланс всех компонентов этого биоценоза, чтобы гигантский «Ноев ковчег» мог безопасно плыть в будущее.
С середины подъема мы оглядываемся назад, вниз, в просторную чашу кратера, колышущуюся в жарком полуденном мареве. Теперь нам легко узнать в черных точках стада гну и в розовых лепестках, рассыпанных по территории озера, — стаи фламинго. Мы покидаем уникальный кратер, а жизнь в нем продолжает течь своими сложными путями, жизнь, вечно меняющаяся и неизменная в своем постоянстве.
По равнинам Серенгети
Н. Н. Дроздов
Схема организации территории Национального парка Серенгети
Ранним утром покидаем гребень кратера Нгоронгоро, бросив последний взгляд в его гигантскую чашу, еще подернутую легким туманом. Сквозь просветы облаков видно плоское днище кратера с островками леса и мелководным озером, окаймленным белой полосой соленых илистых отмелей. Отсюда не разглядеть ни верениц гну и зебр, ни красочных стай фламинго на озере, ни величественных львов и угрюмых носорогов, однако все эти удивительные встречи в кратере еще так свежи в нашей памяти.
Впереди нас ждет знакомство с неповторимым животным миром национального парка Серенгети — истинной жемчужины в ожерелье национальных парков Африки. Там на бескрайних равнинах пасется более миллиона крупных копытных, и тысячи хищников находят себе пропитание среди их стад. Таких гигантских скоплений диких животных нельзя увидеть больше нигде в Африке, да и во всем мире. Проселочная дорога сбегает вниз с вулканического нагорья, пересекает несколько русел сухих водотоков в обрамлении редкостойных акаций и ведет нас через сухую низкотравную саванну. Недалеко в стороне остается знаменитое ущелье Олдуваи, где доктор Л. Лики обнаружил останки древнейшего человека-зинджантропа.
Страусы предпочитают держаться подальше от машины
Недалеко от дороги расположилась живописная группа газелей Гранта
Фото А. Банникова
Через 35 км пути оказываемся у въезда в парк. Близ дороги все чаще и чаще попадаются небольшие группы изящных газелей Томсона и их более крупных сородичей — газелей Гранта. В сторону от дороги отбегает одиночный страус. Еще через 10 км подъезжаем к домику, где охрана парка проверяет документы на право посещения парка и снабжает нас картами парка и путеводителями. На охраняемой территории сразу заметно увеличение количества антилоп: пасущиеся группы по 5-10 особей видны повсюду, а временами встречаются и крупные стада до сотни голов в каждом.
Однако мы знаем, что в сухой сезон основные скопления копытных откочевали в северные районы парка с более пышной растительностью и главное еще ждет нас впереди.
Плоская, равнина с ровным, как по линейке, горизонтом неожиданно разнообразится причудливыми гранитными останцами. Округлые глыбы, обрамленные зелеными пятнами кустарников, возвышаются на несколько десятков метров, как головы гигантских «спящих витязей». На одном из деревьев, прижавшихся к останцам, видны искусно сплетенные гнезда ткачиков. С голой поверхности прогретого солнцем гранита сбегает в расщелину красно-синяя агама, а на вершине другой гранитной глыбы занял сторожевую позицию скальный даман — дальний родич слонов, внешностью и манерами напоминающий скорее увеличенную пищуху или маленького сурка. У подножия монолита замечаем парочку изящных дикдиков — мелких кустарниковых антилоп. Местами желтая растительность низкотравной саванны сменяется черными пятнами старых палов, где сквозь пыльную золу уже пробивается слабая зелень, ждущая новых дождей, чтобы, расстилаясь изумрудным ковром, дать корм стотысячным стадам, когда они вернутся сюда через пару месяцев.