— Все, отстрелялся.
— Вопросик-то какой? — заинтересовалась женщина.
— Тебя видели на хлебозаводе...
— Ну и что?
— Зачем приходила?
— А ты мне кто, чтобы допрашивать?
— Вынюхивала?
— Выпил? И прощай...
Оказывается, глаза у Башаева не исчезли бесследно — от злости они появились вновь и смотрели на женщину с тем голубоватым огнем, которым светилась выпитая водка.
— Мужу яму роешь?
— Не твое дело...
— Смотри не попади в эту яму вместе с ним.
— Уходи!
— Я-то уйду, а ты спи-спи да и проснись.
— Что-что?
— Проснись глянуть, не тянется ли к твоему горлу костлявая ручонка...
И Башаев расхохотался смехом, на который все в кухоньке отозвалось звоном и дребезжанием.
— А ну пошел прочь! — крикнула женщина.
Он поднялся неожиданно легко, пробежал и тут же хлопнул дверью в передней. Женщина исступленно схватила пустую бутылку и запустила вслед. Бутылка ударилась о косяк и разлетелась на крупные голубоватые осколки.
Принято говорить о силе слов, которые способны убить и способны воскресить. А цифры? Они могут хлестнуть по нервам не хуже слов. Ну хотя бы эти...
Если каждая наша семья выбросит в день сто граммов хлеба — по кусочку, значит, — то для получения этого всего выброшенного хлеба нужно распахать, миллион триста тысяч гектаров земли.
После директорского кабинета Рябинин бродил по коридорам административного этажа, раздумывая, что же делать дальше...
Вроде бы все ясно и осталось только решить, есть ли в действиях Юрия Никифоровича и Башаева состав преступления. Если они выбросили только одну машину хлеба. А если не одну? Наверняка не одну — сами признаю́тся. Тогда нужно их считать, эти выброшенные машины; тогда он вышел на след тяжкого преступления. Да еще какой-то вредитель.
Рябинин усмехнулся — показать бы это следствие в кино. Ни убийцы, ни оружия, ни трупа, ни погони... Вместо них буханки хлеба, тесто, агрегаты; а потом будут экспертизы, ревизии, бухгалтерские документы... И смотреть бы не стали, ибо зритель приучен к однозначному преступнику, страшному и противному, как семь смертных грехов.
Преступников делил он на три вида.
Первые, самые многочисленные, были глубоко аморальными личностями, которые долго шли к естественному концу — нарушению закона, — преступники в истинном понятии этого слова.
Вторые, как бы случайные преступники, встречались значительно реже: неосторожность, мимолетная вспышка гнева, наезды, превышение необходимой обороны...
И совсем уж редко вступали в противоречие с законом те незаурядные личности, которые не нарушали мораль, а не укладывались в ее рамки — может быть, два-три дела он провел за все годы работы.
Рябинин и раньше знал об уязвимости своей самодельной классификации, но теперь вдруг обнаружил, что тот преступник, который жег и выбрасывал хлеб, не ложится ни в один из ее видов. Правда, водитель Башаев был человеком аморальным, но ведь не он же главный преступник.
Рябинин остановился у двери с табличкой «технолог» — надо допросить ее и механика...
Она испугалась, будто следователь пришел ее арестовать. Глаза смотрели с молчаливым упреком, колобковые щеки задрожали, а руки начали суетиться по столу, по разложенным бумагам. Увидев бланк протокола допроса, она почти вскрикнула:
— А при чем тут я?
— Всех буду допрашивать...
— Господи...
После анкетных вопросов она вроде бы успокоилась. Видимо, успокаивал и уютный кабинетик, какими кажутся все маленькие комнаты, да еще горячие батареи, да скраденный гул агрегатов, да хлебный запах, пропитавший тут вроде бы каждую стенку... И Рябинин разомлел. Или на этом заводе все успокаивает и все убаюкивает?
— Анна Евгеньевна, что вы скажете о том вредителе?
— Ничего не скажу, — мгновенно ответила она.
— Почему? Не хотите?
— Да не видела я никакого вредителя.
— А механик вот говорит...
— Вот пусть и скажет, где он его видел.
— Но ведь он приводит факты.
— На каждом большом предприятии такие факты случаются.
— Значит, во вредительство вы не верите...
Рябинин записал в протокол. Она по-заячьи скосила глаза на жидкие строчки.
— Анна Евгеньевна, а хлеб часто горит?
— Бывает, — нехотя выдавила она.
— Сколько вы знаете случаев?
— Я не считала.
— В каких документах это отражается?