Криминалистическая экспертиза, которой была подвергнута его машина после аварии, дала однозначный ответ: авария не подстроена, двигатель и все механизмы находились в абсолютно исправном состоянии. За несколько дней до аварии Реутов забрал свою машину со станции техобслуживания «БМВ», где ею занимался его постоянный механик Александр Кононенко. Кононенко дал следующие показания: кроме него, машину Реутова никто не смотрел и не ремонтировал с самого момента ее приобретения, то есть уже почти год.
Кроме того, были свидетели самого происшествия, которые и вызвали «скорую помощь» и милицию. Следом за синим «БМВ» Реутова ехала красная «мазда», в которой находилось три человека: 34-летний фотограф Сергей Абросимов, его жена Татьяна и сын Иван, и все они видели происходящее. Абросимов встречал жену с сыном в Шереметьево-2, они отдыхали в Анталии. Сергей не был до конца убежден, но ему казалось, что он видел Реутова в здании аэровокзала. На трассе же произошло следующее. Машину Реутова, которая ехала в двадцати метрах от «мазды» Абросимова, начало сносить вправо. Когда Абросимов сообразил, что происходит, он начал сигналить и добавил газу, чтобы поравняться с «БМВ» и предпринять что-нибудь еще, но не успел. «БМВ» на скорости около 100 километров в час ткнулась в столбик заграждения, тут же встала на дыбы и буквально улетела с дороги. Реутов был мертв еще до приезда «скорой». В крови у него был обнаружен алкоголь, но когда он пил, где и с кем, установить не удалось. Как не удалось найти ни одного человека, который бы видел его или общался с ним в тот роковой день. Несчастный случай он несчастный случай и есть.
— В общем, как видишь, дымящимся пистолетом тут не пахнет, — сказал Турецкий, комментируя эту информацию.
— Чего? — удивился Гордеев, отрываясь от материалов дела. — Каким еще пистолетом?
— Эх ты, деревня, — снисходительно улыбнулся Турецкий. — Это принятый в США термин. «Дымящийся пистолет» означает поимку преступника на месте преступления. Сечешь?
— Секу, — кивнул Гордеев. — И давно ты про него знаешь?
— С сегодняшнего утра, — признался Турецкий. — С Реддвеем разговаривал.
Гордеев сдержал улыбку и уважительно покивал. Питер Реддвей — это была фигура. Бывший цэрэушник, он руководил международным антитеррористическим центром в Западной Европе и не раз помогал и давал консультаций в самых запутанным делах — и Турецкому, и его друзьям.
Что же касалось Шерстяка, то помимо сведений, которыми поделился Турецкий, Гордеев сам уже составил некое подобие досье. Профессиональный юрист, Гордеев знал справедливость утверждения, что большая часть сугубо секретных сведений всегда добывается из открытых источников. Шерстяк на политическом небосклоне был фигурой заметной. Сперва Гордеев насладился кое-какими его перлами.
Например, о банковской реформе Шерстяк выразился так:
«Мы за то, чтобы тайна банковских вкладов была прозрачна».
О какой-то своей болезни, которая не дала возможности поехать во главе парламентской делегации в США, сообщил следующее:
«Врач говорит: нормально, протекание здоровья такое».