Вчера, на переборке картошки, кто-то сболтнул, что будто бы на заседании правления решили не пахать огороды тем, кто мало ходит на работу, кто по выполнил установленного минимума. Будто бы уже и список такой составлен, и в том списке числится и ее фамилия. Розу это не на шутку встревожило: а вдруг и в самом деле ее в этот позорный список записали?.. Даже вот сейчас, при одном воспоминании об этом, и то ее в жар бросило.
Да, конечно, теперь она одна, и ее каждый может обидеть. Хорошо было при Пете! Осенью вывозили навоз, разбрасывали, а потом он пригонял свой трактор с навесным плугом и запахивал. На весну только и оставалось, что бороновать и сажать картошку под конный плуг. Но Пети нет. Осенью и огород остался невспаханным, и навоз копится за хлевом гора горой, а вывезти его и в землю перед пахотой положить некому…
А может, зря она себя раньше времени тревожит? Может, все это не больше, как бабья болтовня?.. Ладно бы так. А если — правда? Председатель — человек крутой, и если уж сказал — хоть ты проси не проси, — сделает. Да еще и на собрании, принародно, лентяйкой обзовет. И попробуй потом докажи, что это не так, попробуй оправдайся…
С этими тяжелыми думами, где-то уже перед самым утром, Роза надолго ли, накоротко ли забылась.
Окончательно проснулась она, когда небо на востоке исходило светло-розовым сиянием. Вот-вот должно показаться солнце.
И как только Роза оказалась на ногах, опять, как и вчера, в груди ее зазвенела песенка. Другая, не вчерашняя, по такая же старая и такая же неотвязная:
Это песня молодой жены, когда она, после свадьбы, приходит с мужем в гости к родной матери. Роза ее никогда не пела, пели подруги, да и то давно, а песня — удивительное дело! — запомнилась.
И опять, вместе с песней, закрадывается в сердце тревога, опять вспоминается: если утром запоешь — как бы вечером плакать не пришлось…
Ну да что всем этим старинным приметам верить! Кто нынче их и знает-то — разве столетние старики да старухи… Тревожно, беспокойно на сердце, наверно, оттого, что одна она одинешенька, нет рядом милого Пети, некому свои печали высказать, не на кого в беде опереться… Да еще эта весна. Весной человек всегда чего-то ждет, что-то ему хочется, а спроси, чего ждет, — он и не скажет, потому что и сам не знает…
Роза задала сена корове и овцам, накормила хрюшку и напоила теленка. Все? Нет, как же все — надо еще подоить корову.
Солнце успело взойти и подняться над садами, когда Роза управилась по дому и отнесла полусонную Галю к деду Ундри.
Захватив плетеную корзину, она, как и вчера, пошла на переборку картофеля.
В овощехранилище стоит тяжелый удушливый запах. Прошлогодняя осень была сырой, мозглой, положить картофель на зиму сухим не удалось, и очень много клубней погнило.
Народу на работу вышло много, женщины за зиму стосковались по общей колхозной работе, и дело шло споро. Возчики едва успевали отвозить выбранные семенники по складам и пустующим сараям для яровизации. А когда все свободные помещения оказались заполненными, Федот Иванович Михатайкин, колхозный председатель, распорядился ссыпать отобранный картофель прямо на землю. Если насыпать тонким слоем, то на земле он яровизируется будто бы даже еще лучше. А на случай утренних заморозков — покрыли семенники соломой.
Работали все дружно, с азартом, и когда, к середине дня, увидели, что остается немного — решили не ходить на обед, а все закончить и уж потом только разойтись.
Роза, как и все, работала охотно, с удовольствием. И разговоров всяких за день, как и вчера, наслышалась столько, что и за всю зиму, поди-ка, слышать не пришлось. Хорошо на миру: и тебя все видят, и ты всех видишь и слышишь!
Но перед самым концом работы пришел из правления бригадир Ягур Иванович и — словно обухом по голове — новостью ошарашил: «Ты попала в список, так что огород тебе пахать не будут…»
Вот тебе и утренняя песня! Допелась! Накликала беду на свою голову… Что же, что же теперь делать?
И пока шла с работы домой, придумала. Охами и ахами делу не поможешь, плачь не плачь — горе в плуг не запряжешь и огород по вспашешь. И не будет она кланяться Михатайкину, не будет упрашивать бригадира — к шайтану их, и того и другого! Она сварит пиво! Нет, не для того, чтобы гулять-веселиться. Она сварит пиво и позовет соседей на помочь. И как ей сразу эта мысль в голову не пришла, ведь так ведется исстари: кого не берет управка с какой-нибудь крестьянской работой — кричит помочь, и вся работа делается за один день…