Магия.
«Глупо», — подумала я. «Глупо, что я до сих пор этого не видела, не осознавала, что он все еще борется со своими собственными демонами. Он вел свою собственную войну с магией и беспокоился — или предполагал — что я тоже».
— Ты хорошо справился.
Он остановился и долго смотрел на меня.
— Разве? — В его глазах была неуверенность, ранимость, которые были настолько ему несвойственны, и от этого у меня сердце обливалось кровью. Лиам человек, у которого всегда есть план, разработанная стратегия и принятые решения. Человек, который пережил войну и перешел на другую сторону. Он не привык быть обузой.
— Она как будто была сплетена из силы и ненависти. Я чувствовал, как все это проходит через меня. Я рад, что тебе не придется с этим сталкиваться.
— Я тоже. И я рада, что магия выбрала именно тебя, потому что знаю, что ты достаточно сильный, чтобы с этим справиться.
Он посмотрел на меня с сомнением в глазах.
— Ты не поддался ей, — сказала я. — Даже когда тебе этого хотелось. Даже когда она манила тебя, касаясь тебя изнутри. Ты сказал «нет» и сражался с ней вместе со мной.
Я уменьшила дистанцию, которую он оставил между нами, обхватила его лицо руками и развернула к себе.
— Магия для нас — бремя. И с этим фактом ничего не поделаешь. Но ты справляешься с этим. Ты над этим работаешь и не сдаешься. А когда ты чувствовал, что она захватывает тебя, ты просил о помощи.
Он положил свои руки поверх моих.
— Ты потрясающая.
— Ага, иногда я такая, — усмехнулась я в ответ. — И если ты еще раз начнешь настаивать на том, что защищать меня — это твоя работа, шлепну тебе по губам. И выкину все пайки, в которых есть тайская лапша.
Он прищурился, его глаза опасно заблестели.
— Ты не посмеешь. Они самые вкусные.
— Тогда тебе лучше подготовиться к такому исходу.
Он скривился, а потом повернул голову, прижавшись губами к моей ладони, отчего у меня пальцы на ногах подвернулись. Но потом нахмурился.
— Эй, — произнес он, поворачивая мою руку. — У тебя кровь идет.
Я вытянула голову, чтобы разглядеть рану, и нашла ее прямо под локтем — ярко-красную косую полоску.
— Видимо, да. Но все в порядке.
— Я помогу, — сказал он и вытащил платок из кармана. Это был льняной платок с вышитыми на нем райскими птицами и причудливой буквой «Э» в углу.
— Твоей бабушки? — спросила я, пока он складывал его в треугольник, а затем свернул жгутом, которым попытался обернуть мой локоть.
— Да. Я нашел пару вещей, которые она оставила после себя.
Я вздрогнула, когда он прижал повязку.
— Есть что-нибудь, от чего хотелось бы избавиться?
Он посмотрел на меня сверху вниз и улыбнулся.
— Никогда не упустишь возможности хорошей сделки?
— Стараюсь.
Это заставило его опять улыбнутся, чего я и добивалась.
Лиам закончил с самодельной повязкой и напоследок поцеловал меня в лоб. Он задержался на несколько секунд, видимо, убеждаясь, что я все еще здесь и со мной все в порядке.
— На первое время это должно помочь. И спасибо, что помогла мне собраться.
— Пожалуйста. Спасибо, что перевязал меня. Теперь давай посмотрим, чем мы можем быть полезны.
* * *
Прошло много времени с тех пор, как я прогуливалась по улицам Нового Орлеана и просто останавливалась, чтобы поговорить с людьми, с которыми встречалась.
Мариньи был оживленным районом, известным джазовыми клубами на улице Французов, которые когда-то были переполнены туристами и местными жителями. На востоке располагались красочные креольские дома, дачи и особняки, характеризовавшие архитектуру Нового Орлеана. Здесь также было несколько складов и промышленных зданий.
Теперь этот район выглядел значительно тусклее. В результате войны были разрушены десятки домов и зданий, которые еще не были восстановлены, да и Сдерживающие уничтожили еще часть, чтобы обеспечить лучшую видимость для жителей или освободить место для объектов на Острове Дьявола. Тем не менее, даже несмотря на проплешины пустующих участков и кварталов, Мариньи по-прежнему был Новым Орлеаном. Он по-прежнему отражал историю города — влияние испанцев и французов — даже несмотря на то, что сейчас в нем размещались люди, которые были новыми не только в Новом Орлеане, но и в нашем мире.