Остальные комнаты были пусты; либо все выздоровели, либо искали убежище в другом месте.
Я открыла дверь и обнаружила спящих Кэмерона и Кантрелла на стульях по обе стороны кровати, вытянувших ноги и скрестивших руки на груди.
Дверь со скрипом закрылась, и отец Гуннара, хлопнув глазами, прищурился, чтобы сфокусироваться на мне. Затем скользнул взглядом на Гуннара, чья грудь поднималась и опускалась, пока он спал.
— Пока ничего, — прошептал Кантрелл и сел, потерев лицо руками. Затем зевнул, перевел взгляд на Кэмерона, а затем на окно.
— Который сейчас час?
— Около пяти тридцать. Простите, что разбудила.
— Все хорошо. Я только заснул. Решил, что мне нужно остаться здесь.
— Стелла ушла домой?
— Я вчера отправил ее домой. Обратно в Атланту.
Он имел в виду «Из Зоны». Подальше от Нового Орлеана, Благих и шторма.
Я не знала, как к этому отношусь. Была ли я зла на то, что он сдался? Что кто-то сбежал от опасности? Или завидовала тому, что им наконец удалось разорвать узы, которые удерживали их здесь? Воспоминания, которые связали нас с этим умирающим местом.
Может быть, и то и другое.
Страдание в его глазах говорило о многом.
— Она не хотела уходить. Она не хотела покидать Гуннара, меня и дом. Город. Но я должен был ее обезопасить. Мы не должны были возвращаться.
Я кивнула, потянулась и пожала его руку.
— Жизнь здесь становится тяжелее с каждым днем. Некоторые из нас могут остаться. Некоторые из нас не могут. И это нормально. Вот почему все остальные здесь. Потому что мы знаем, что не все могут остаться.
Его глаза наполнились слезами, и у меня защемило в груди.
— Спасибо тебе за это.
Его голос чуть не сорвался, пока он пытался сдержать эмоции.
— Пожалуйста.
Кэмерон пошевелился, моргнул и поднялся.
— Я не заметил, как заснул, — сказал он, переводя взгляд с меня на Кантрелла и на Гуннара.
— Ничего? — тихо спросил он.
— Пока нет, — ответил Кантрелл. Он встал, потянувшись из стороны в сторону.
— Почему бы вам, ребята, не пойти выпить кофе? — предложила я. — Я останусь здесь с ним.
— Я бы размялся, — произнес Кантрелл. — Может, прогуляемся вокруг квартала. — Он выглянул в окно. — Или могли бы, если бы не ливень. — Он снова посмотрел на меня. — Фрида?
Я кивнула.
— Выйдет к берегу сегодня вечером. К нашему.
— О, хорошо, — сухо сказал он. — Еще один дар небес.
* * *
Я свернулась калачиком в еще теплом в кресле. Дождь сильно стучал в окно, словно каждая капля пыталась попасть внутрь.
— Ты хреново выглядишь.
Я застыла от хриплого голоса, на мгновение подумав, что в дверь просочился Пески, чтобы оскорбить меня. Потому что это было похоже на то, как поступил бы любой Пески.
А потом я посмотрела на Гуннара и увидела улыбку в уголках его губ.
Накатили слезы.
— Ты сам хреново выглядишь. — Я наклонилась и поцеловала его в лоб. — Вовремя очнулся. Похоже, урагана нам не избежать.
— У меня в голове ураган прямо сейчас. — Он оглядел комнату. — Где цветы? И воздушные шары?
— Флористов у нас нет, — сухо ответила я. — Но есть великолепный рыжик, не считая меня, который всю ночь просидел у твоей кровати.
Оба глаза широко распахнулись, а на его губах расцвела улыбка.
— Кэмерон был здесь?
— Был. Он с твоим отцом. Пьют кофе. — Я наклонилась вперед. — И Кантрелл извинился передо мной за то, что был придурком после того, как Эмме пострадала.
Гуннар открыл рот и снова закрыл его.
— Неужели ад действительно замерз? Потому что уж очень это неожиданно для Кантрелла за что-либо извиняться.
— Это не ад, ты находишься в очень влажном Новом Орлеане. — Я взяла его за руку, нежно сжав. — И я действительно очень-очень рада, что ты очнулся.
— И я рад очнуться. — Он попытался сесть, посмотрел вниз и поморщился. — Все в порядке?
— Все в порядке. Кроме, возможно, Скарлет. Лиам летел, как летучая мышь из ада, и она уже никогда не будет прежней.
— Запиши это на мой счет, — сказал он и снова лег.
— Ловлю на слове.
— Что ж, это был ужасный кофе, — сказал Кантрелл, выходя в дверной проем, — но он…
Он остановился, когда увидел Гуннара и понял, что его сын не спит, затем тяжело сглотнул.
— Гун, — произнес он, затем подошел к кровати и поставил кофе на боковой столик. — Ты очнулся.
— Да, пап. Извини, что заставил вас беспокоиться.
— Наверное, просто захотел поваляться в постели ради удовольствия. Ленивец, — сказал Кантрелл, вытирая тыльной стороной ладони слезу, которую не сумел сдержать. — Всегда это тебе говорил.