— Где ты? — громко воскликнул Обсидиановый Змей глубоким бархатистым голосом. В изумрудных глазах, обрамленных густыми ресницами, угадывалась искренняя тревога. Но в ответ я только отрицательно покачала головой и виновато отвела взгляд в сторону, упрямо поджав губы. Сновидение казалось настолько настоящим, что я даже ощущала опьяняющий аромат жжёной травы, от которого голова мгновенно пошла кругом.
— Я найду тебя, где бы ты ни пряталась, — тем временем продолжал говорить Морфеус, нежно проводя кончиками пальцев по моей скуле. Глупое сердце заколотилось как сумасшедшее и провалилось куда-то вниз, а дыхание предательски сбилось. За широкой спиной разъярённого дракона завораживающе клубилась голодная тьма обсидиановой воронкой.
— Тебе не скрыться от меня, Ребекка, — даже собственное имя из его уст прозвучало слишком нежно, завораживающе. От бархатистого голоса по спине пробежала толпа ополоумевших мурашек. А потом сильные руки с натянутыми как канаты венами уверенно сомкнулись вокруг меня, заключая в сладостный плен. Сразу стало горячо, тесно и … ошеломляюще приятно. Грудь словно медленно наполнилась тягучим сиропом, когда широкоплечий мужчина неторопливо наклонился ко мне и наше дыхание резко смешалось. Одной другой рукой он настойчиво приобнял мою талию и снова крепко впечатал в могучее тело, вызывая обжигающую волну, медленно спускающуюся вдоль позвоночника и странным образом взрывающееся внизу живота. И через мгновение Морфеус с хищным гортанным рыком приблизил губы к моему рту. Время как будто замедлилось, окружающие краски роскошного убранства великолепного дворца незаметно померкли. Всё растворялось как дымный туман из-за колдовской зелени глаз, на дне которых заманчиво мерцали ярким светом потрясающие болотные огоньки. Внезапно померкли честолюбивые замыслы как по волшебству. Исчезла прошлая жизнь, и даже пропащий Уильям превратился в едва различимую тень. Больше не в силах сопротивляться немыслимому притяжению, слегка запрокинула назад голову, даже не замечая, как стремительно рушатся многочисленные преграды и барьеры, как меня затягивает в бесконечный омут чувственного удовольствия, заставляющего с гортанным стоном таять от уверенного скольжения обжигающего языка в мой рот. Величественный дракон целовал меня требовательно, жадно, словно только он имел на это право. Как в последнюю секунду жизни. Казалось, что если Морфеус немедленно не выпьет меня без остатка, мы мгновенно растаем как восковые свечки в безжалостном пекле. Горячие ладони с длинными пальцами жадно скользили по спине, рукам, груди, настойчиво дразнили, обещая неземное наслаждение. От одурманивающего вкуса с нотками жжёного ладана начала кружится голова, а по телу медленной волной разливалась тягучая как горчичный мёд ошеломительная слабость. В ответ я безропотно выгибалась дугой в позвоночнике и жадно вплелась пальцами в шелковистые локоны, позабыв обо всём на свете.
Резко оборвав страстный поцелуй, в котором угадывался первобытный голод, смешанный с дикой, необузданной страстью, Морфеус крепко прижал меня к широкой мускулистой груди и нежным шёпотом соблазнительно промурлыкал на ухо:
— Ребекка, помоги найти тебя, надень обручальное кольцо!
— Нет! — с трудом произнесла и отчаянно отстранилась от массивного торса мужчины, упираясь в широкую грудь ладонями, — У тебя нет власти надо мной!
И чудесный сон послушно растворился и лопнул, словно мыльный пузырь. Внезапно я проснулась в сырой пещере с разноцветными сталактитами, напоминающими гигантские сосульки. Напротив меня мирно сопела сообщница побега, а рунические символы на запястьях словно полыхали буйным пламенем, завораживающе танцуя в тусклом свете люминесцентных грибов.
— Драконья магия, — едва слышно выругалась под нос и недовольно нахмурилась. Меня терзали навязчивые подозрения, что таинственными татуировками самоуверенный неандерталец не только скрутил наши жизни в единую нить, но и получил прямой доступ в мои сны. Мог ли тогда и страшный ночной кошмар, увиденный накануне, оказаться обрывком из прошлого загадочного мужчины? Раздражённо фыркнув, неловко укуталась в бархатистое покрывало из неизвестного растения, вспоминая упоительный поцелуй, полный безудержной страсти. Часть меня безумно хотела вернуться в сладостное сновидение и узнать заманчивое продолжение, будоражащее кровь в жилах, но я только крепче сжала в руках огромный перстень Морфеуса, почему-то показавшийся мне раскалённым.