Я и так не красавец, но это лицо было как будто высечено из первозданного камня, обветренного и обожженного, испещренного трещинами, а после отшлифованного рукой мастера посильнее Челлини[14] — портрет воплощенной силы и власти. На вид ему было лет сорок пять — и тогда он рано состарился — или шестьдесят — и тогда он недурно сохранился. На нем был винного цвета халат с черным воротником, из-под которого выглядывала, точно ствол дуба, шея. Выражение на лице было что-то среднее между едва заметной улыбкой и отсутствием какого-либо выражения вовсе.
— Ну, вот ты и добрался, — произнес он моим голосом. — Проходи, присаживайся. Нам есть что обсудить.
Я машинально сделал шаг, но вспомнил, что приказы отдаю я.
— Встань и отойди от стола, — велел я. — Медленно и без резких движений. Я с этой штуковиной еще «на вы», не хочу промазать.
Уголки его губ приподнялись на полмиллиметра, но сам он не сдвинулся с места.
— Я пытался отыскать тебя, пока ты не рискнул явиться сюда сам...
— Второсортные у тебя ребята. Может, легкая работа их расслабила? — Я качнул стволом пистолетика в сторону от стола. — Трижды повторять не буду.
Он покачал головой. Или, может, это веки у меня дрогнули. Он был не из тех, кто тратит силы на ненужную мимику.
— Ты ведь не застрелить меня пришел, — сказал он.
— Планы могут измениться. Это место нервирует. Ты не желаешь сотрудничать, и это нервирует еще сильнее, а когда я нервный, то делаю глупости. Вот прямо сейчас одну и совершу.
Я вскинул пистолет, прицелился ему между глаз и уже начал давить на спуск, но тут он вскочил и улыбнулся. Широкая была улыбка, почти заметная.
— Если бы я хотел причинить тебе вред, то сделал бы это уже давно, едва ты пересек границу, — сказал он. — Тут повсюду сигнализация...
— По периметру — может быть, но не внутри. Иначе твои солдатики заставляли бы ее срабатывать по сотне раз на день.
— Думаешь, ты забрался так далеко без моего ведома?
— Мир не запрешь, если только сам от него не запрешься. За восемьдесят лет ожидания ты мог размякнуть.
Он слегка нахмурился.
— Кто я, по-твоему?
— Картина неполная, деталей не хватает, — сказал я. — Но то, что есть, говорит: ты — тот, кого я прежде знал. И звали его Стив Дрейвек.
— Так ведь Стив Дрейвек — это ты. — Он произнес это таким тоном, каким ребенку сообщают о смерти любимой собаки.
— Я только считаю себя Стивом Дрейвеком, — ответил я, — а ты настоящий.
Он нахмурился чуток больше.
— Хочешь сказать, я оригинальный Стив Дрейвек, родившийся в 1941 году?
— Звучит немного странно, — признал я. — Однако я и правда так думаю.
Он склонил голову на полсантиметра вбок. Выражение лица едва заметно переменилось — снова забрезжила улыбка.
— Неудивительно, что ты так дергаешься, — сказал он. — Боже мой, парень, отложи пушку и присядь выпей. Я — не Первый. Я — Пятый!
Я перешел к одному креслу и жестом велел хозяину дома сесть в другое. Затем присел сам, опустив пистолет на колено, чтобы скрыть дрожь в руках. Пить хотелось так же сильно, как Ромео любил Джульетту.
— Что стало с Четвертым?
— То, чего и следовало ждать. Он был уже не первой молодости, за полтинник. Я хотел поговорить, а он — нет. Да и с какой стати? Он же владел миром.
— И давно это случилось?
— Больше сорока лет назад. Едва обосновавшись тут, я попытался выяснить: сколько нас таких. И ничего не вышло. — Он почти моргнул. — И тут объявился ты.
— С этого места поподробнее.
— Капсулы устроены так, что когда открываются, срабатывает сигнал. Короткий писк в микроволновом диапазоне. Если не ждешь, то и не услышишь. Жаль, никакой специальной техники не предусмотрено. Просто сигнал, извещающий о том, что ты идешь. Я пытался тебя найти, но ты пропал с радаров.
— Мне показалось, так лучше. Пусть даже твои черные хреново стреляют.
— Я распорядился стрелять транквилизаторами.
— Кое-кто от них заснул навсегда.
Он кивнул.
— Жаль этого коротышку, Джесса Ральфа. Когда мои люди застали вас на объекте, то сделали поспешные выводы...
— Кто-то натравил их на нас. Они ждали.
— Так ведь объекты «ВЕЧИНКОРПа» надежно охраняются...
— Проехали. Если ты хотел поговорить, почему записку не оставил? В доступном месте? Ты бы знал, где я стану искать. Так было бы проще, чем приказывать черным стрелять в меня снотворным.
— А ты бы поверил? Инструкции, которые Фрейзер вшил в мою мозговую пленку, описывали Старика в довольно мрачных тонах. Вот я и решил: лучше обстряпать все по старинке, чтобы ты шел по тому же следу, что и я. К тому же это имело дополнительный плюс: ты пришел тайком. Сам понимаешь: если бы просочился слух, что нас таких двое, это бы усложнило все.