— На высоте в полторы сотни километров нет воздуха, и потому нет турбулентности, ветер не воет. По той же причине двигатели моего циклера не производят шума. Естественно, что ты ничего не слышишь.
— Где мой п-парашют? — спросил Дэмми голосом, который до обидного близко граничил с фальцетом.
— Мой мальчик, если ты, по причине какой-либо поломки в замках, сумеешь покинуть борт циклера, тебя разорвет в клочья и прожарит до хрустящей корочки еще на полпути к поверхности. Парашют, боюсь, не поможет.
— Мне уже легче, — очень сдержанно ответил Дэмми. — Если бы не парочка моментов вроде пули от Чико и фокусов с моими потрохами, я бы сказал, что ты блефуешь.
— Никакого блефа, юноша. Просто прими тот факт, что твоя жизнь счастливым образом продлена, и веди себя соответственно.
— Куда мы направляемся? Судя по всему, мы на полпути к Северному полюсу.
— Если быть точным, то прибудем на место приблизительно через сорок две минуты и двенадцать целых четыре десятых секунды, — ответил Ксориалль. — Скоро сам все увидишь. А пока, что скажешь насчет баварской ветчины на ломтике ржаного хлеба да под бокал холодненького «Пилзнера»?
Над арктическими водами возвышалась скала — кусок камня высотой в сотню метров, одиноко торчащий посреди застывшего и окутанного белоснежными шапками чернильно-черного океана, — увенчанная скоплением огней, зажегшихся в ответ на нажатие кнопки Ксориаллем перед тем, как тот направил циклер вниз.
— А тут, смотрю, одиноко, — вслух подумал Монтгомери, глядя на буруны у основания скалы.
— Моя работа требует определенной степени замкнутости, — небрежно бросил Ксориалль. — Уж лучше подыскать местечко, где никто не потревожит, чем потом утруждаться избавлением от незваных гостей, что зачастую приводит к наплыву нарушителей, разыскивающих предшественников, и, соответственно, к мороке с чисткой.
Дэмми пристально посмотрел на Ксориалля.
— Чисткой, говоришь?
— Само собой, я веду себя вполне по-человечески... если можно так выразиться в данном случае. — Ксориалль дружелюбно улыбнулся. — Не имею ничего против твоей расы.
— А что не так с моей расой? У меня синие глаза, соломенные волосы, все как и у всех.
— Не в том смысле, мальчик мой, не в том. Однако я расскажу обо всем позднее, после того, как поработаю над твоей раной.
Корабль плавно влетел в широкое отверстие, которое открылось в склоне. Окруженный стенами, кораблик сел — его слегка тряхнуло — и замер. Ксориалль нажал кнопку, открылся люк. Дэмми приготовился к порыву ледяного ветра, но в салон влетел ласковый и теплый бриз, принесший аромат тропического жасмина и магнолий и едва слышную мелодию гавайских гитар. Дэмми вышел, держась за рану, молча огляделся: клумбы, бассейн, террасы и пальмы. Над головой простиралось обыкновенное небо Таити.
— Окружение тебе благоприятно? — с заботой в голосе поинтересовался Ксориалль.
— Да, видок козырный, если ты об этом.
— Прелестно. А теперь нам лучше поспешить в лабораторию. Действие метаболического замедлителя вскоре закончится, и ты умрешь.
Дэмми хотел уже задать вопрос, но тут испытал приступ боли, какую, наверное, испытывает вампир, если его пронзить осиновым колом. Сдержав стон, Дэмми последовал за стариком через внутренний дворик в арку и по выложенному зеленой плиткой коридору к плоской двери орехового дерева, за которой скрывалась сверкающая белой эмалью и начищенным хромом комната.
— Полагаю, декор внушает чувство комфорта? — с ноткой гордости заметил Ксориалль. — Уверяю тебя, я не затратил никаких усилий на то, чтобы воспроизвести аутентичный интерьер. Все — результат работы полного спектра стимуляций твоих сенсоров.
— Ну, хоть больницей не пахнет, — заметил Дэмми.
— Э? Кстати, да... — Ксориалль нажал какую-то кнопку, и тут же комната наполнилась резким запахом эфира, фенола, вареных яиц и дезодоранта. — Сразу полегчало, не правда ли, мой мальчик? В подобной атмосфере, которая ассоциируется у тебя с хирургией высокого класса, все твои примитивные страхи должны улетучиться. А, вот еще... — Хозяин дома нажал кнопку, и из стены выехало устройство, напоминающее секционный стол в прозекторской и одновременно стенд недельной продукции завода по производству ножей. — Это автомед, шедевр техники, умеет адаптироваться под широкий спектр форм жизни, включая твою. Полностью автоматизирован. Не надо ничего вводить, за исключением случая, когда предстоит оперировать полусознательные формы жизни, — просто ложись, и вскоре будешь как огурчик.