Прошлое
– Ничего себе, – ахнула я, едва Женя включил свет.
Он улыбнулся уголками губ. Мы стояли в прихожей размером с мою съёмную квартирку. Родительская, в Екатеринбурге, в общем-то, была немногим больше.
Обернувшись, я качнула головой.
– Я, конечно, подозревала, что квартира у тебя роскошная, но чтобы настолько…
– Жизнь должна приносить удовольствие, – Женя помог мне снять куртку. Открыл шкаф-купе и взял плечики. – Для чего она ещё нужна?
– Из одних удовольствий состоять она не может, – заметила я и, подойдя, коснулась его груди.
Мне нравилось дотрагиваться до него, нравилась исходящая от него уверенность. С момента нашего знакомства прошёл уже месяц, и с каждым днём я всё яснее понимала – обратного пути нет. Каждая встреча была для меня глотком воздуха, а время порознь тянулось бесконечно.
– Не может, – согласился он, перехватив мою руку. Потянул к себе и обнял за талию. – Я об этом и не говорил. Дело в самом ощущении.
Он отпустил мою руку и коснулся лица. Я мигом позабыла о словах. Привстала на носочки и, обхватив за шею, поцеловала Женю в губы.
– Это ведь тоже удовольствие, да? – шепнула я, заглянув ему в глаза.
– Ещё какое, – он провёл рукой по моей спине, спустился до ягодиц.
Выпустив меня из объятий, Женя жестом показал в конец коридора. Вместе мы прошли в такую же просторную кухню. Женя сразу включил кофемашину. На улице было холодно, осень сыпала красно-жёлтыми листьями. Но зародившееся едва ли не с первого взгляда на Женю чувство грело лучше летнего солнца.
– Останешься на ночь? – вдруг спросил он.
Я посмотрела ему в глаза. Понимала, что это значит, но сомнений не было.
– Да, – отозвалась я тихо. – Останусь.
Его губы тронула улыбка, на щеке появилась ямочка.
– Не думай, что я ищу в тебе только удовольствие, Настя. – Он подошёл ближе. Мне пришлось приподнять голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Он тронул мои волосы. – Ради удовольствия я не привёл бы тебя в свой дом. У меня с тобой всё серьёзно.
– Очень серьёзно?
– Очень, – подтвердил он и, пропустив мои волосы сквозь пальцы, убрал руку.
Настоящее
Взвывший раненным зверем ветер заставил меня закрыть окно. Как и в таком далёком от настоящего прошлом, в городе царила осень. Но эта осень, в отличие от той, пряно-бархатной, была безжалостно колючей.
– Какая же ты скотина, Воронцов, – прошептала я, вглядываясь в черноту за окном.
За часы, пропитанные яростью, непониманием, растерянностью, бессилием и воспоминаниями глаза несколько раз наполнялись слезами. Решил преподать урок? Показать, кто главный? Мерзавец!
Не зря говорят, что самое тёмное время – перед рассветом. Ночь можно было мешать ложкой, такой она казалась непроглядной.
Я обернулась, услышав шум. Быстро пошла в коридор.
– Ты в своём уме? – бросилась я к вошедшему Воронцову. – Ты…
– Остынь, – он сжал мой локоть и тихонько толкнул назад.
– Остыть?!
С очередным вдохом в лёгкие проник чужой, незнакомый запах.
Запах другой женщины.
Рубашка Жени уже не была такой безупречно выглаженной. Словно комком пролежала где-то, пока сам он…
Взгляд метнулся к его лицу.
– Где ты был?
– Быстро ты вошла в роль ревнивой жёнушки.
– Ревнивой жёнушки?! – я снова подлетела к нему. – У меня дома сын! Сын, мать твою! Ему четыре года! А ты трахаешь каких-то блядей и считаешь, что имеешь право держать меня тут!
– Успокойся!
– Да пошёл ты к чёрту со своим успокойся! Это ты успокойся!
Я схватила пальто, но Женя выдернул его у меня из рук. Дыхание вырывалось из груди тяжело, рвано. В нос снова ударил чужой запах, голова загудела.
По скулам его ходили желваки, сухожилия были натянуты. Внезапно он отбросил пальто и крепко сжал мои локти. Я с шумом схватила воздух, оказавшись прямо возле него. Удерживая меня, он смотрел мне в лицо, в глаза, и холод его взгляда прожигал меня насквозь.
– Пусти, – выдавила я, не в силах пошевелиться.
Он не отпустил. Наоборот, притянул ещё ближе. Запах стал невыносимым. Невыносимым было и то, что я чувствовала. То волнение, которое пронзало насквозь, и невозможность отвести взгляд.