Весь вопрос был прекрасно резюмирован С. Лэйнгом из Англии, он писал в 1893 году: «У порезов была правильная форма, в некоторых местах они были почти полукруглые, такие, что их можно было бы сделать при одном размахе руки, и неизменно показывали чистую резаную поверхность на внешней или выпуклой стороне, к которой применяли давление острого резца, и шероховатую поверхность на внутренней стороне пореза. Изучение порезов под микроскопом подтверждает это заключение и не оставляет сомнений в том, что они должны быть сделаны таким инструментом, как кремневый нож, который держали под острым углом, или со значительной силой нажимали на свежую кость, подобно тому, как дикарь разделывает тушу выброшенного на берег кита. Сейчас такими кремниевыми ножами можно сделать точно такие же порезы, но их нельзя сделать ни одним другим известным или возможным способом. Поэтому кажется, что отрицание существования человека третичного периода больше основывается на упрямом предвзятом мнении, чем на научном скептизме, если его существование доказывает только этот единичный пример.» Современный авторитет в этой области Бинфорд говорит: «Невелика вероятность того, что кто-нибудь, увидя видоизмененную кость, спутает порезы, сделанные при расчленении или разделе туши человеком при помощи орудий с действиями животных.»
Рис. 2.1. Зуб Carcharodon megalodon — большой белой акулы
Но зубы акул (рисунок 2.1) острее зубов сухопутных млекопитающих-хищников, таких, как волк, и могут оставлять на кости такие порезы, как и те, что сделаны режущими орудиями. Осмотрев окаменелые кости кита в палеоантропологическом собрании Музея Естественной истории в Сан-Диего, мы пришли к заключению, что, в принципе, акула своими зубами могла оставить такие следы, которые бы очень напоминали следы от орудий.
Увиденные нами кости принадлежали небольшим плейстоценовым видам беззубых китов. Мы осмотрели через увеличительное стекло порезы на кости и увидели на обеих поверхностях порезов равномерно расположенные параллельные вытянутые в длину бороздки.
Они как раз такого вида, который ожидаешь увидеть от зазубренных краев зубов акулы. На кости также мы видели царапины. Они могли остаться после разрушительного удара, причем край зуба скорее двигался по поверхности кости, чем врезался вовнутрь.
На основе этого должно стать возможным пересмотреть взгляд на кости плиоценового кита из Италии и прийти к каким-то определенным справедливым заключениям о том, были ли следы, оставленные на них, зубами акулы или нет. Чередующиеся желобки и гребни на поверхности будут почти определенным признаком нападения акулы или того, что она поедала этого кита. И если при близком осмотре глубоких У-образных порезов также открываются равномерно расположенные в одной плоскости вытянутые в длину бороздки, то это также необходимо принять как доказательство того, что они остались от зубов акулы. Нельзя ожидать, что на поверхности порезов, сделанных кремневыми лезвиями, будут равномерно расположенные бороздки.
Halitherium из Пуансе (Франция)
В 1867 году Л. Бурже вызвал большую сенсацию, когда представил участникам съезда Международного Конгресса Доисторической Антропологии и Археологии, проходившего в Париже, кость Halitherium'а, на которой были отметки, оказавшиеся порезами, сделанными человеком. Halitherium — это разновидность вымершей морской коровы, морского млекопитающего отряда сирен (рисунок 2.3).
Рис. 2.3. Отметины на кости Halitherium, относящиеся к эпохе миоцена, из Пуансе, Франция.
Окаменелые кости Halitherium'а открыл отец Делани в твердых слоях в Барриере, рядом с Пуансе в северо-западной Франции. Делани с удивлением обнаружил на фрагменте плечевой кости несколько порезов. Поверхность порезов была точно такой же, как поверхность остальной части кости, и их можно легко отличить от недавних поломов, что указывает на древность кости. Сама окаменелая кость твердо располагалась в неразрушенном слое. И это делает очевидным, что отметки на кости были того же самого геологического возраста. Более того, глубина и острота порезов показывали, что они, как оказалось, были и остались от двух разных пересекающихся ударов.
Даже де Мортилле признал, что это произошло не в результате подземного оседания пород или от царапания. Но он не признал, что они могли быть продуктом человеческого труда, главным образом из-за того, что кости были найдены в слое миоценового периода. В 1883 году де Мортилле писал: «Это слишком рано для человека». Здесь мы опять сталкиваемся с очевидным фактом: предвзятые теоретические концепции определяют, как ученый будет интерпретировать набор фактов.